И никто не упал.
Они забыли. Да и где им было помнить — тем, кто внутри, и тем, кто снаружи…
Отказ от применения силы на Священной земле — не просто один из Запретов. Он кое-чем подкреплен, кроме Права и Обычая…
Верно сказано: «Нет в мире сил, способных действовать рядом с Силой».
Граница же полной власти Силы — порог.
Черный Воин захлопнул дверь — благо можно было это сделать изнутри. Хотел запереть ее на засов — но испокон века не имели засовов двери зиккурата.
Поднял эспадон. Оглянулся через плечо, уже без всякой улыбки.
Со страхом и надеждой смотрела на него свита. С гневом и ненавистью — те, что сгрудились у дальней стены.
И бесстрастен был взгляд священников.
— Начинайте Обряд! — рявкнул он во всю глотку.
— Здесь не кричат, воин. Не кричи же и ты, — спокойно сказал первосвященник.
"…Истинно говорилось о Крагерах: «Право и Обычай у них свои, а иных они не признают».
Но поняли многие из них, что не признавать обычаи всех остальных людей — значит в скором времени отказаться и от обычаев собственных.
Помогла это понять победа, которая была не победа. И поступки вождя — победителя, что держал себя не так, как должно вести себя победителю.
И не как должно предводителю держал он себя…
Осознав же все это — бросили Крагеры наземь оружие Запрета.
И изгнали в иной мир тех, кто противился этому.
И ненавистно стало им имя свое.
С тех пор и доныне зовутся они Хагены, ибо Хаген было малое имя того, кто поднял меч на Черного Воина. И стало малое имя — именем клановым.
И смешались Хагены с теми, кого прежде стремились истребить под корень.
Не стало зло — добром, а ярость — спокойствием. Не меньше воевал клан Хагенов, чем самые худшие из его соседей, не менее жесток был и вспыльчив.
Но и больше — не намного…
И перестали они смазывать ядом свои мечи и острия шаров на боевых щитах. А эфесы мечей начали отделывать костью бычьей.
Убитых врагов же — хоронили теперь.
А еще говорят, что…
Вот что гласили сказания. Но многое осталось неизвестным для их составителей…
Например, они считали, что «иной мир», куда изгнали противящихся, — синоним смерти. И оборот этот употребляли лишь по традиции, вроде как «жезл свинца и пламени» — для обозначения Запретного оружия.
И когда говорили, что Хаген на Черного Воина «поднял меч», — не знали они, что не удалось ему тот меч опустить…
И не знали — почему.
— …Сэр! Проснитесь, сэр!
Нерешительный голос вклинивается в видения, пытаясь вернуть к реальности. Напрасно!
Потому что ТА реальность реальнее ЭТОЙ. Потому реальнее, что важнее, и еще потому, что многое объясняет — многие ключевые моменты ЭТОЙ реальности.
