Теда слова сестры потрясли.
— Старый?! Ему всего двадцать один год, но сколько он уже успел пережить! Я читал в одном из журналов, что когда ему было всего шесть лет, он остался совсем один и зарабатывал себе на жизнь, работая на ранчо. Он объезжал лошадей, участвовал в родео. Потом некоторое время он был членом банды мотоциклистов. Объездил всю страну. Зак Бенедикт, — задумчиво закончил Тед, — это тот идеал, к которому может только стремиться любой мужчина.
— Может быть, но он кажется… холодным, — попыталась возразить Джулия, — холодным и недобрым.
Девочки, от которых она ожидала поддержки, дружно расхохотались. Они явно не разделяли ее мнения.
— Джулия, — хихикая, сказала Лори Паулсон, — Захарий Бенедикт — совершенно потрясающий и невероятно сексуальный мужчина. Все так считают.
Джулия, которая знала, что Карл неравнодушен к Лори, упрямо настаивала на своем:
— Кроме меня. Мне не нравятся его глаза. Они карие и очень недобрые.
— Во-первых, его глаза не карие, а золотые. И очень чувственные. Спроси у кого угодно!
— Джулия вряд ли может быть экспертом в таких делах, — вмешался Карл, отворачиваясь от своей тайной любви и подходя к Теду. — Она еще слишком молода.
— Но не настолько молода, чтобы не понимать, что Зак Бенедикт и наполовину не так красив, как вы! — парировала Джулия, становясь между братьями и беря их под руки.
Польщенный Карл бросил через плечо торжествующий взгляд на Лори Паулсон и уточнил:
— Правда, Джулия очень взрослая для своих лет. Тед все еще был полностью поглощен мыслями о своем кумире.
— Вы только представьте себе — в шесть лет остаться совсем одиноким, работать на ранчо, объезжать лошадей, ловить арканом быков…
1988
— Уведите отсюда этих проклятых быков! От такой вони может задохнуться даже труп!
Захарий Бенедикт сидел на раскладном полотняном стуле с надписью «РЕЖИССЕР» на спинке и делал пометки в сценарии. Быки, о которых шла речь, находились в небольшом временном загоне, сооруженном рядом с огромным приземистым зданием, изображающим дом владельца ранчо. Вообще это шикарное поместье, находящееся в сорока милях от Далласа, с его дорогими конюшнями, подъездной аллеей, на которой могли спокойно разъехаться три машины, и полями, испещренными нефтяными скважинами, было арендовано у одного техасского миллиардера для съемок фильма под названием «Судьба». Фильму прочили большой успех, а Захарию Бенедикту — очередного «Оскара». Точнее, даже двух — «За лучшую мужскую роль»и «За режиссуру». Если, конечно, ему удастся завершить эту проклятую картину, над которой с самого первого дня тяготел злой рок.
