Патрик Фаррел, прекрасно разглядев, с каким выражением Мередит оглядывала дом, ошибочно посчитал, что гостья прониклась мгновенным и искренним презрением к убогому жилищу и к его обитателям. Откуда ему было знать, как напугана и измучена девушка мыслями о неопределенном и невеселом будущем? И теперь, глядя в ее застывшее лицо, не смог скрыть своих чувств.
— Любовь с первого взгляда? — повторил он с нескрываемым сомнением. — Это действительно так?
— Очевидно, — предостерегающе бросил Мэтту тоном, явно говорившим о том, что лучше оставить эту тему, и спас Мередит от дальнейших расспросов, осведомившись, не хочет ли она отдохнуть перед ужином. Мередит с радостью схватилась бы не только за это предложение, но и за колючую проволоку, только бы поскорее уйти отсюда. После пережитого сегодня унижения, когда пришлось признаться Мэтту в беременности, это был второй, самый постыдный момент в ее жизни. Она молча кивнула Мэтту. Джули предложила свою спальню, пока Мэтт доставал из машины ее чемоданчик.
Очутившись наконец наверху, Мередит в угрюмом молчании присела на кровать Джули, а Мэтт положил чемодан на стул.
— Худшее позади, — тихо сказал он. Но девушка, не поднимая глаз и нервно ломая руки, покачала головой:
— Мне так не кажется. — И, уцепившись за самую незначительную из всех одолевающих ее проблем, добавила:
— По-моему, это только начало. Твой отец возненавидел меня с первого взгляда.
В голосе Мэтта впервые за все это время прозвучали веселые нотки:
— Может, все и обошлось бы, не погляди ты на стакан чая со льдом в его руке, словно на гремучую змею.
Откинувшись назад, Мередит, сбитая с толку и пристыженная, уставилась в потолок.
— Неужели я сделала это? — хрипло спросила она, закрывая глаза, словно пытаясь отогнать ужасную картину.
Мэтт взглянул на измученную красавицу, такую несчастную и одинокую, лежавшую поперек постели, словно сорванный, увядающий цветок, и мысленно увидел ту Мередит, какой она была всего полтора месяца назад: смеющуюся, с озорно сверкающими глазами, делавшую все возможное, чтобы он чувствовал себя среди этих надутых снобов как дома. И что сталось с ней теперь?
Что-то странное и незнакомое свинцовой тяжестью легло на сердце, и только сейчас до него дошла вся абсурдность их положения: они почти не знают друг друга, но были близки настолько, насколько могут быть близки лишь любовники.
В отличие от любой другой женщины из тех, с кем переспал Мэтт, Мередит была совершенно невинна и теперь носила его ребенка.
