В голосе девушки слышался явный упрек, и Мэтт это понял. Несколько секунд он с неподдельным интересом изучал ее лицо, словно оценивая вновь, и кажется, мнение его о новой знакомой начало резко меняться.
Глаза Мэтта были не светло-голубыми, как думала Мередит, а удивительного металлически-серого цвета, и волосы оказались не черными, а темно-каштановыми.
Запоздало объясняя причину скованности движений, Мэтт сказал:
— Несколько недель назад я порвал связку на правой ноге.
— Прошу прощения, — извинилась Мередит за то, что так неосторожно пригласила его на танец. — Очень больно?
Удивительная белозубая улыбка вновь сверкнула на темном лице:
— Только когда танцую.
Мередит весело рассмеялась и почувствовала, как собственные тревоги начинают таять. Они оставались на террасе достаточно долго, чтобы потанцевать еще, и на этот раз говорили лишь на такие общие темы, как плохая музыка и хорошая погода. Когда они вернулись в салон, Джимми принес виски. И Мередит внезапно пришла в голову коварная идея, вызванная неприязнью к Джонатану и сочувствием к Мэтту.
— Пожалуйста, запишите напитки на счет Джонатана Соммерса, Джимми, — попросила она и, краем глаза глянув на Мэтта, заметила его удивленное лицо.
— Разве вы не член клуба?
— Член, — покаянно улыбнулась Мередит. — Это просто мелкая месть с моей стороны.
— За что?
— За…
Слишком поздно поняв, что все сказанное ею, может смутить его либо будет истолковано как жалость, девушка пожала плечами:
— Мне не очень нравится Джонатан Соммерс. Мэтт как-то странно посмотрел на нее, поднял стакан и сделал большой глоток:
— Вы, должно быть, голодны. Позволяю вам уйти и присоединиться к друзьям.
Это было жестом вежливости: очевидно, Мэтт давал ей возможность вовремя уйти, но Мередит не имела никакого желания видеть сейчас Джона и его друзей, а кроме того, судя по виду остальных гостей, было ясно, что если она сейчас покинет его, ни один человек в этой комнате не сделает даже попытки заговорить с Фаррелом. Говоря по правде, присутствующие в салоне старались вообще не подходить к ним.
— Собственно говоря, — заверила она, — еда здесь не так уж хороша.
Мэтт обвел глазами собравшихся и решительно поставил стакан, словно показывая, что собирается уйти:
— Да и люди тоже.
— Они держатся в стороне вовсе не из злобы или высокомерия, поверьте, — настаивала девушка.
Безразлично пожав плечами, Мэтт, однако, недоверчиво спросил:
— Почему же, по-вашему, они делают это? Мередит заметила среди гостей несколько пар средних лет, приятелей отца, милых, порядочных людей.
