Они, улыбаясь, выглянули вперед, но в этот момент в дверях появился Филип Бенкрофт, приехавший на полчаса раньше. Потемнев от ярости, он сверлил молодых люден злобным взглядом:
— Что здесь такое творится, черт возьми? Все собравшиеся на миг оцепенели, но Мередит, немного опомнившись, попыталась вмешаться и исправить положение, представив молодых людей отцу. Не обращая внимания на дочь, он проревел:
— Убирайтесь вон!
Когда гости поспешили уйти, он набросился на девушек:
— Я думал, правила этой проклятой школы запрещают мужчинам, за исключением отцов, входить в здание!
Он не просто «думал», а твердо знал это. Два года назад Филин без предупреждения навестил дочь и, прибыв в студенческое общежитие в воскресенье, в четыре часа дня, застал группу мальчиков, сидевших в вестибюле, рядом с входной дверью. — До этого дня молодым людям было позволено заходить в вестибюль по выходным, но с этой минуты в здание больше не допускался ни один представитель сильного пола. Филип собственной волей изменил правила, ворвавшись в кабинет директрисы и обвинив ее во всех грехах, от преступной небрежности до участия в развращении малолетних, угрожал уведомить всех родителей и отменить ежегодные пожертвования, которые делала его семья.
Теперь Мередит постаралась побороть бешенство и чувство униженности, вызванное несправедливой грубостью отца по отношению к ни в чем не повинным молодым людям, ничего не сделавшим, чтобы навлечь на себя такой взрыв ярости.
— Прежде всего, — спокойно возразила она, — школьный год окончился вчера, так что правила перестали действовать. Во-вторых, они всего-навсего пытались помочь нам снести вниз багаж, чтобы мы смогли уехать вовремя…
— У меня сложилось впечатление, — перебил отец, — что я приехал сегодня специально для того, чтобы выполнить всю работу. Именно поэтому и встал так рано…
Он оборвал свою тираду, услышав за спиной голос директрисы:
— Извините, мистер Бенкрофт, но вас срочно спрашивают по телефону.
Не успела за ним закрыться дверь, как Мередит рухнула на постель, а Лайза со стуком поставила на стол банку кока-колы.
— Не могу понять этого человека! — взорвалась она, — Он невозможен! Не позволяет тебе встречаться ни с одним парнем, которого не знал с пеленок, и отпугивает всех остальных! Подарил на шестнадцатилетие машину и не позволяет тебе садиться за руль! У меня четверо братьев, которые к тому же итальянцы, черт возьми, и все вместе они не так трясутся надо мной, как твой папаша!
