Подойдя поближе, Уитни с удивлением обнаружила, что почти все стойла заняты. К каждой дверце была привинчена медная табличка. Уитни остановилась у последнего, углового стойла и прочла кличку, выгравированную на табличке.
— Ты, должно быть, Мимолетное Увлечение, — сказала она прекрасной гнедой кобылке, гладя ее по атласной шее. — Какая милая кличка!
— Вижу, по-прежнему любите беседовать с лошадьми, — фыркнул кто-то за спиной.
Уитни поспешно обернулась, широко улыбаясь высокому худому, как палка, Томасу, старшему конюху отца. В детстве Томас был поверенным ее тайн и сочувствующим свидетелем всех выходок, проделок, взрывов негодования и несчастий.
— Поразительно, до чего много у отца лошадей! — заметила она после того, как они обменялись приветствиями. — Интересно, зачем ему столько?
— В основном чтобы объезжать. Однако не стойте здесь, я хочу кое-что показать вам.
Знакомые запахи масла и кожи встретили Уитни, когда она вошла в прохладную конюшню, моргая, чтобы привыкнуть к полумраку после яркого солнечного света. В конце коридора двое конюхов пытались усмирить великолепного вороного жеребца, привязанного к столбу, пока третий прилаживал ему подковы. Однако жеребец недовольно тряс головой, фыркал и пятился, насколько позволяла длина веревок.
— Опасный Перекресток, — гордо провозгласил Томас. — Имечко как раз для него!
— Он уже объезжен? — осведомилась Уитни, с восторгом представляя себя сидящей на спине этого прекрасного создания.
— Отчасти, — хмыкнул Томас. — Но, как правило, он пытается укротить наездника. Самое капризное животное в мире. Сейчас он вроде бы готов сдаться и покориться хозяину, а в следующую минуту может размазать тебя по забору. Стоит чем-то вывести его из себя, и он бросается на врага, словно разъяренный бык.
Томас поднял хлыст, чтобы показать на другое стойло, и испуганная лошадь утроила усилия освободиться.
— Тпру! Полегче, полегче, — уговаривал один из конюхов. — Мастер Томас, не могли бы вы спрятать хлыст за спину?
Поспешно выполнив просьбу, Томас С извиняющейся улыбкой объяснил Уитни:
— Не выносит одного вида хлыста. На прошлой неделе Джордж попытался отогнать его от забора и едва не отправился к Создателю. Но Бог с ним, с этим жеребцом. Я хочу показать вам что-то.
И Томас повел Уитни к другому выходу из конюшни, где еще один конюх вел, а вернее, почтительно сопровождал чудесного гнедого жеребца с белоснежными «чулочками» на ногах.
— Хан? — шепнула Уитни, и, прежде чем Томас успел ответить, гнедой потыкался носом в бедро девушки, явно разыскивая карман, где она когда-то держала лакомства, которыми угощала четыре года назад совсем еще маленького жеребенка.
