Апеллес с тревогой наблюдал за реакцией царя, боясь, что тот сейчас разразится одним из своих знаменитых приступов бешенства. Но Александр обнял его:
— Это чудо! Я смог увидеть себя в гуще сражения. Но как ты этого добился? Я сидел перед тобой на деревянном коне, а Букефала лишь вывели для тебя из стойла. Как же ты сумел…
— Я разговаривал с твоими воинами, государь, с твоими товарищами, бывшими рядом с тобой в бою, с теми, кто хорошо тебя знает. И еще я разговаривал с…— он смущенно потупился, — с Кампаспой.
Александр обернулся к девушке, которая посматривала на него с полной намеков улыбочкой.
— Ты не будешь так любезна оставить нас на минутку одних? — попросил он ее.
Кампаспа как будто удивилась и даже обиделась, услышав такую просьбу, но беспрекословно подчинилась. Как только она вышла, Александр спросил:
— Ты помнишь тот день, когда я позировал для тебя в Эфесе?
— Да, — ответил Апеллес, не понимая, к чему клонит царь.
— Кампаспа тогда упомянула о картине, для которой она позировала в виде Афродиты и которую ты продал… Она собиралась сказать кому, но ты сделал ей знак замолчать.
— От тебя ничего не ускользает.
— Монарх похож на артиста — он должен господствовать на сцене, не позволяя себе рассеянности. Минутная рассеянность — и он мертв.
— Верно, — согласился Апеллес и робко поднял глаза на царя, готовясь к трудному моменту.
— Так кто был заказчиком той картины?
— Видишь ли, государь, я не мог представить, что…
— Не стоит извиняться. Художник ходит туда, куда позовут. И это правильно. Говори свободно, тебе нечего бояться — клянусь!
— Мемнон. Это был Мемнон.
— Не знаю почему, но я так и думал. Кто еще здесь мог позволить себе картину такого рода, таких размеров, да еще кисти великого Апеллеса?
— Но уверяю тебя, что…
Александр перебил его:
— Я сказал тебе, что не нужно ничего объяснять. Я хочу лишь попросить об одном одолжении.
— Все, что хочешь, государь.
— Ты видел его лицо?
— Мемнона? Да, конечно.
— Тогда напиши мне его портрет. Никто из нас не знает, как он выглядит, а нам нужно опознать его, если встретим, понимаешь?
— Понимаю, государь.
— Тогда сделай это.
— Прямо сейчас?
— Прямо сейчас.
Апеллес взял побеленную дощечку и уголек и принялся за работу.
