— Это была греческая любовница Александра.
— Ты шутишь!
— Ничуть. Ее звали Кампаспа, и, когда она разделась перед Александром впервые, он был так ею очарован, что велел позвать Апеллеса, чтобы тот изобразил ее обнаженной. Но вскоре он заметил, что художник сам без памяти в нее влюбился — такое случается между художником и моделью. И знаешь, что сделал Александр? Подарил ему ее, но в обмен потребовал картину. Этот человек ничему не дает поработить себя; боюсь, даже любви. Он опасен, говорю тебе.
Барсина посмотрела мужу в глаза:
— А ты? Ты даешь любви победить тебя?
Мемнон отвел взгляд:
— Это единственный противник, перед которым я признаю себя побежденным.
Пришли сыновья пожелать спокойной ночи перед сном и поцеловать отца и мать.
— Когда ты возьмешь нас в сражение, отец? — спросил старший.
— В свое время, — ответил Мемнон. — Вам еще нужно подрасти. — А когда они удалились, добавил, опустив голову на грудь: — И решить, на чью сторону вы хотите встать.
Барсина какое-то время пребывала в молчании.
— О чем ты думаешь? — спросил ее муж.
— О будущем сражении, о предстоящих тебе опасностях, о тревоге, с которой буду высматривать с башни гонца, который скажет мне, жив ты или мертв.
— Это моя жизнь, Барсина. Я солдат, это мое ремесло.
— Я знаю, но знание не помогает. Когда это произойдет?
— Когда я встречусь с Александром? Скоро, хотя и против своей воли. Очень скоро.
Они закончили ужин сладким кипрским вином, и Мемнон поднял глаза на картину Апеллеса. Бог Арес был изображен без доспехов, которые он бросил на землю, в траву; богиня Афродита сидела рядом, голая, прижимая его голову к своему животу; его руки обхватили ее бедра.
Мемнон повернулся к Барсине.
— Пошли спать, — сказал он.
— И все же это чрезвычайно интересная книга. Послушай:
Солнце уже перевалило за полдень, и в это время варвары обычно отступали: они имели обычай разбивать лагерь не менее чем в шестидесяти стадиях [6] от противника, из страха, что с наступлением темноты греки нападут на них. По ночам персидское войско действительно не стоило ничего. Они обычно привязывают коней, а, кроме того, еще и стреноживают, чтобы те не убежали, если отвяжутся. Поэтому в случае ночной атаки персам приходится отвязывать коней, снимать с них путы, взнуздывать их, облачаться в доспехи и забираться в седла, а все это операции непростые в темноте и суматохе нападения.
Птолемей кивнул:
— И ты думаешь, это соответствует действительности?
— Почему же нет? У каждого войска свои обычаи, и они привержены им.
