Аврелий поднялся и обнял Юбу, переполненный чувствами.
— Как ты меня нашел? Как тебе это удалось? Дай взглянуть на тебя… Грязный какой, и весь в струпьях! Должно быть, ты ужасно голоден, бедняжка, уж так голоден… погоди-ка, я сейчас…
Он пошел к нише, которую Ливия использовала в качестве кладовой, и вернулся с корзиной, полной пшеницы. Юба пылко сунулся мордой в зерно. Аврелий схватил какую-то тряпку, намочил ее в водоеме и начал чистить шкуру коня. Он трудился, пока шерсть Юбы не заблестела.
— У меня нет сейчас скребницы, друг мой, но я ее найду. И все же это уже лучше, чем ничего, правда? Ты согласен?
Закончив мыть коня, Аврелий отступил на шаг и внимательно оглядел Юбу. Конь был великолепен: длинные ноги, стройные бабки, мускулистая грудь, гордо сидящая голова, трепещущие ноздри, изогнутая шея, украшенная изумительной синевато-черной гривой… Аврелий вычистил также седло и подтянул стремена. Когда он увидел, что Юба съел все зерно и напился, он аккуратно оседлал и взнуздал коня, будучи уверен, что конь — это некий знак, присланный ему неведомым предком из другого мира. Взяв свой ремень с мечом, Аврелий перекинул его через плечо, надел свои подбитые гвоздями башмаки, взял Юбу за уздечку и повел через водоем там, где вода стояла пониже.
— Ты ничего не забыл? — послышался за его спиной голос, и эхо, отразившись от сводов, повторило: «Ничего?..»
Аврелий удивленно повернулся — и тут же его охватило смущение и он уставился в землю. Ливия стояла перед ним с гарпуном в руке, одетая в нечто вроде набедренной повязки из дубленой кожи, и две ленты из такой же кожи перекрещивались на ее груди.
Девушка только что вышла из воды, и капли еще стекали по ее мускулистому телу. Ливия бросила на землю перед собой рыболовную сеть, которую держала в другой руке. Сеть была полна крупных кефалей, все еще энергично бившихся, и еще там виднелся здоровенный угорь, свернувшийся, как змея.
Аврелий сказал:
— Мой конь вернулся.
— Я и сама это вижу, — заметила Ливия. — И еще я вижу, что ты собрался куда-то отправиться. Мог бы и дождаться моего возвращения, чтобы сказать «спасибо».
— Я оставил тебе все свои латы, — Аврелий показал в дальний угол большого помещения, где лежали кираса, щит и шлем. — Можешь делать с ними, что хочешь.
Ливия сплюнула на землю.
— Старого железа я могу набрать сколько угодно, если вдруг оно мне понадобится.
— Я все равно вернулся бы рано или поздно, чтобы поблагодарить тебя. И я оставил бы тебе записку, если бы у меня было на чем ее написать. Но я терпеть не могу прощаний перед дорогой. Я даже и не знаю, что говорят в таких случаях…
