– И чего вы тут соб…
– Ку-ку! – произнес кто-то человеческим голосом среди ветвей. Вздрогнувший Мартин повернулся на звук, а секундой позже на него прыгнул приноровившийся скакать по веткам Правич.
Ступа покачнулась, принимая на себя дополнительный вес, но не перевернулась.
– Попался, гадина летучая! – прокричал Константин, взмахнул рукой и ударил Мартина кулаком по носу. Мартин дернулся и, не пытаясь выхватить меч, нанес врагу ответный удар по уху.
– Ты откуда?!
– От верблюда! – Правич левой рукой схватил Мартина за грудки и несколько раз стукнул правой, в кровь разбивая лицо. Мартин, уворачиваясь, начал бить в ответ, норовя отцепить Правича и сбросить его на землю.
«А говорили, погиб!» – мелькнула короткая мысль.
Правич, помолодевший на тридцать лет и проголодавшийся, потерял в силе, но приобрел в ловкости, и его удары следовали один за другим. Мартин не отставал, и пропустивший немало ощутимых ударов Правич наконец сообразил, что стремительное нападение плавно перерастает в затяжную драку до полного изнеможения. Надо было срочно менять тактику, чтобы не оказаться в проигрыше: второго шанса на спасение не будет.
Обхватив ступу ногами и перестав бить Мартина, Константин схватился за рукоять его меча и уже выдернул его наполовину из ножен, когда Мартин чертыхнулся и постарался перехватить оружие.
Правич только этого и ждал.
Когда Мартин обхватил рукоять, он отпустил меч и, соединив ладони, размахнулся и ударил противника в челюсть.
Мартин потерял сознание.
Правич вытянул врага из накренившейся ступы и сбросил его на волков. Звери отскочили, а Мартин упал на спину, раскинув руки. С его головы слетела шапка.
– Отдыхай, приятель! – забравшись в ступу, добродушно разрешил Правич на прощание. Меч остался у него, а ножны – это мелочь, ими не навоюешься. – Он ваш с потрохами, парни. Грызите на здоровье!
Волки поглядывая то на Правича, то на Мартина, осторожно подошли к последнему и обнюхали его.
– Не стесняйтесь, ешьте! Он совсем свежий, только что бегал! – подбодрил их Правич. Достав из кармана платок и вытерев кровь с лица, он взмахнул трофейным мечом. В душе зацвели сады победы. – Лети, ступа, меня ждут великие дела!
Ступа не шелохнулась, а сады завяли еще быстрее, чем зацвели. Константин помрачнел.
– Ступа, лети! – повторил он.
Никакой реакции.
– Не понял! – воскликнул он. – Ступа, лети! И поторопись, мне холодно!
Ступа не сдвинулась с места.
– Ступа, ты тупая, что ли?! Я кому приказываю, летающая деревяшка? – повысил голос Правич. – Лети, а то на куски изрублю!
