Нина Павловна скоро догадалась, о чем шла речь, но не знала, как к этому отнестись. Она любила Романа за отзывчивость, за хорошее сочетание силы и справедливого ума. В детство он то и дело приходил с синяками, полученными в бесконечных уличных схватках, и в ответ на попреки и беспокойства матери упрямо твердил в адрес какого-то своего врага: «А чего он?» Он вечно с кем-то боролся, что-то защищал и отстаивал. Мальчишкой еще он вступил в комсомол и стал заводилой в разного рода делах – дежурил в избе-читальне, играл на гармони, плясал, ставил «постановки» и ездил с ними но соседним деревням, разыскивал спрятанный кулаками хлеб и наконец уехал в Москву строить метро. И таким заводилой, «будорагой», как любовно звала его мать, он оставался и дальше: работал, учился, был комсомольским секретарем, агитатором, с первых дней войны добровольцем ушел на фронт, был ранен, тонул, горел, но не потонул, не сгорел и, вернувшись с перебитой ногой, пошел опять работать на завод. Однако и здесь он не долго удержался у станка и был избран председателем завкома и вот теперь с той же энергией бросался в новое дело, на которое его посылала партия. Хороший мужик, «будорага», Нина Павловна раньше его очень любила, но брак с Яковом Борисовичем настолько испортил ее отношения со всеми родными, в том числе и с братом, что теперь ей было все равно. Да и сам он, неутомимый и деятельный, создан был, кажется, для всех наступлений, какие только могут быть в жизни, – пусть едет.
А вообще ей в этом споре разбираться не хотелось, – голова была занята своим. Она все время выискивала момент, чтобы спросить об Антоне, но как-то все было неудобно. Но вот бабушка кинула на нее мимолетный взгляд, и Нина Павловна решила этим воспользоваться.
– Мамаша, у вас Тоника не было?
– А что? Опять история? – всполошилась бабушка. – Ох уж эти мне истории – сплошная нервотрепка. Двое – и не могут управиться с одним мальчишкой!
– Да нет! Ничего страшного! – попробовала было успокоить ее Нина Павловна, но против воли глаза ее наполнились слезами.
– Ну, это вода! Это вода! – замахал на нее руками Роман. – Это дешево стоит! Думать нужно, а не ручьи пускать. В чем у вас дело-то?
– Не знаю! Сама не знаю! – сквозь слезы ответила Нина Павловна.
– А что замечала за ним? Как насчет водочки?
– Да что ты! Что ты! Господь с тобою! – ужаснулась бабушка.
– Подождите, мамаша! Подождите! – остановил ее Роман. – Значит, не замечала? – повторил он вопрос. – А как с девочками?
