— Да, мой милый, я обещал этим людям способствовать влиять на короля и, как глава армии, исполнять все, что они пожелают. В свою очередь, общество зорко будет следить за всеми моими врагами и недоброжелателями, парализуя их действия.
— Но кто же они, эти сильные люди? — с удивлением спросил сын. — Не ошибаетесь ли вы, батюшка?
— Ты слышал что-нибудь об иезуитах?
— Да… Мне говорили, что недавно основано какое-то религиозное общество, отличающееся своим милосердием. Говорят, они очень сильны.
— А вот ты сам убедишься в этом, мой сын, — отвечал герцог, — я сейчас познакомлю тебя с одним из представителей ордена во Франции. Он докажет тебе, что их общество лишь одно может затушить пламя пожара, охватившее католический мир.
Говоря таким образом, герцог Монморанси нажал на пружину, скрытую в стене, дверь отворилась и в комнату вошел священник, очевидно, подслушивавший их разговор от начала до конца. Одет он был в скромную сутану. Личность его нам уже несколько знакома — то был преподобный отец Лефевр.
В эпоху, когда происходит наш рассказ, Париж далеко не был так велик, как теперь. В то время столиц во Франции было очень много. Почти все провинции управлялись независимыми владетельными князьями, например: Британия была прямо иностранная и лишь часть ее принадлежала Франции. Все большие провинции были уделами принцев королевского дома, жили своей собственной жизнью. Феодализм не угнетал свободы граждан в той степени, в какой в наш образованный век угнетает ее бюрократизм, формальность и административный произвол.
Но вместе с тем в те времена полного застоя среди владетелей совершались страшные преступления. Одним из красноречивых доказательств этого может служить голодная смерть Карла VII, который подверг себя ей, боясь, что сын его Людовик XI, впоследствии король Франции, — отравит его.
Пышность двора Лувра, любезность короля Франциска I и университет обращали внимание всей Европы на Париж, начинавший в ту эпоху значительно разрастаться. Затем французская кавалерия пользовалась громкой славой. Сам великий король Карл V, владения которого распространялись по всей Германии, Италии, Фландрии и Америке, не смел иметь хищных видов на Францию, боясь ее знаменитой кавалерии.
Но хотя Париж рос очень быстро, здания его строились без всякого плана и архитектуры. Каждый брал себе землю и строил дом по своему вкусу, как хотел. Ряд оригинальных построек был очень живописен, но приводил в ужас Бенвенуто Челлини и Примаццо, гениев искусства той эпохи, отмеченных милостями короля Франции Франциска I, который, как мы уже заметили выше, был еще и весьма галантным кавалером, очень любившим прекрасный пол. Этот король и впоследствии Генрих IV занимают видную страницу в истории романических похождений дома Валуа.
