– И где же Гордонс сейчас? – спросил Римо.
– Затаился, наверное. Он сказал, что выбрал эту местность, потому что его враги – то есть вы, ребята, – где-то рядом, и он дождется, пока вы к нему приедете, и тогда – хоп! – всех вас разом и стерилизует. Только приехал один этот... азиат, да и машина запаниковала, когда вы, мистер, потеряли сознание.
– Я не мистер, а Мастер, – процедил сквозь зубы Чиун.
Он взмахнул рукой над головой пленника, и Армалайд, закатив глаза, начал заваливаться набок. Римо успел поймать его и вернул в прежнее положение.
– П... простите, Мастер, – выдохнул Армалайд. – Ну и когда это случилось, он решил, что нужно нам разделиться – боялся, что вы захотите за своего приятеля отомстить. А в его планы прямое столкновение не входило.
Он и заставил меня спереть для него мусоровоз, на нем и уехал. А мне приказал дожидаться, когда вы появитесь. Ну а дальше вы знаете сами. Вот.
– И он водит этот мусоровоз? – удивился Римо.
– Водит – это не то слово. Он сам стал им. А мусоровоз потому, что в него как раз влезал этот самый спутник.
– Куда же он направился?
– Он мне не сказал. Но, думаю, делает где-нибудь свое дело, стерилизует народ. Он вообще хочет очистить от машин из мяса весь мир. От людей, то есть.
– Безумие какое-то, – покачала головой Анна.
– Нет уж, мэм, – это и есть выживание в его самой совершенной форме. Вы избавляетесь от человечества без всяких проблем. Никаких больше войн, никакого расизма и ядерной угрозы, навалом еды, воздуха и прочего. И только двое в мире – я и он.
– Но потребовалось бы не менее восьми десятков лет, – возразил Смит, – прежде чем на Земле умер бы последний ее житель.
– Мы надеялись на полвека, – признался Эрл Армалайд. – За пятьдесят лет даже самые молодые одряхлеют настолько, что мы вполне сможем помочь им отправиться на тот свет. Может, вы, ребята, запустите снова мои руки-ноги? Я уже вполне созрел ехать прямо в тюрьму.
– Увы, – развел руками Римо.
– А? Ну ладно, поеду так.
– Вряд ли.
Чиун кинул вопрошающий взгляд на Смита.
– Какова будет воля Императора?
– С ним все, в общем, ясно, – Смит пожал плечами. – Несчастный случай – только, прошу, аккуратнее.
– Что предпочитаете – сердечный приступ или внезапное удушье?
Римо наблюдал, как лицо Армалайда меняет цвет.
– Эй... послушайте, парни, вы не имеете права! Это противоречит Женевской конвенции. И потом, я же никого не убивал. Ну, стерилизовал там человек шесть... а в законе про это ничего не написано. Так что никаких прав у вас нету...
