Однако Мастер Синанджу, как оказалось, вовсе не застыл. Его светло-карие глаза зорко следили за бешено вертевшейся гусеницей, и когда та оказалась в сантиметре от его лица, он, отступив назад, картинным жестом выбросил вперед руки, словно волшебник, разбрасывающий сонный порошок.
Длинные ногти прошли сквозь пластиковый ворс, как нагретый нож сквозь кубик маргарина. Обрезки жгутов рассыпались по полу, точно свадебный рис.
Анна завизжала; Чиун, взглянув на нее, согнулся от беззвучного хохота. Мокрые обрезки щеток прилипли к ее одежде, и русская красавица стала похожей на красно-белый кремовый торт.
– Говорил же – отойдите назад! – хихикал Чиун.
Схватив Анну за руку, Римо завертел ее, как балетный танцор партнершу; пластиковые обрезки горохом посыпались на пол, и Римо едва успел подхватить ее. С трудом отдышавшись, Анна оглядела себя – на одежде не осталось и следа от трофеев Чиуна.
– Премного обязана, – с ледяной вежливостью поблагодарила она Римо.
– Ты лучше держись ко мне поближе, – посоветовал тот.
– Дальше будет мыло, – предупредил Чиун. – Нас им будут поливать вон из тех дыр в стенах. Римо кивнул.
– Поэтому их лучше нейтрализовать заранее.
– Ты мыслишь верно, – согласился Чиун. Оставаясь по-прежнему каждый на своей стороне, оба ухватились руками за торчащие из стен стальные раструбы. Нажатие пальцев – и раструбы оказались сплющены, словно детский свисток. Из оставшихся узких щелей вырвалось лишь несколько капель мутной жидкости. Римо с удивлением следил, как в тех местах, куда упали капли, в полу образуются круглые с обугленными краями отверстия.
– Однако и мыльце они используют...
– Кретин, – поморщилась Анна. – Ты что, никогда не видел, как действует кислота?
– Что у нас на очереди? – осведомился Римо.
– А ты разве не знаешь? – удивился Чиун. – Я думал, каждый белый знает все о машинах.
– Мойки – штука особая, – с важностью заявил Римо. – Есть много разновидностей их; на такой, к примеру, я никогда не бывал.
– Дальше будут ветры пустыни, – известил Чиун. Механические руки со шлангами, из которых вырывался горячий воздух, свесились с потолка, словно лапы какого-то огромного паукообразного.
– Здесь, – заметил Римо, – мы можем пройти пешком. Эти штуки нам ничего не сделают.
– Все вы слишком верите в машины, – ответствовал с хмурым видом Чиун.
– Брось, Чиун. Мойка – это не душегубка. Опровергая его слова, из шлангов вырвались языки пламени.
– Эта мойка, как видно, не в курсе дела, – съязвил Чиун.
