— И запрячь его эскимосками с длинными рогами, — добавил Римо.
Агент из бюро проката посоветовал им взять белый форд «Бронко» с тяжелыми и широкими, специально под снег, шинами, на которые к тому же надевались цепи.
— Расплатись, Римо, — кивнул Чиун.
— Римо? Так его звать Римо?
Агент едва не вывалился из своего окошка.
— Сэр, — произнес он тоном, который обычно приберегают для того, чтобы уведомить какого-нибудь прохожего о том, что у него расстегнута ширинка или прилип к подметке клочок туалетной бумаги, — сэр, у вас к ногам прилипли стюардессы.
— Вообразили, что влюблены в меня, — жалобно отозвался Римо.
— Мне тоже так кажется, — согласился агент.
— Могу ли я оставить девушек у вас? — спросил Римо.
— О нет! Не надо!
— Только до возвращения! — взмолился белый мастер Синанджу.
— Да, да! Мы будем тебя ждать! Ровно столько, сколько понадобится!
— Надеюсь, я не слишком утомлю вас ожиданием, — галантно заметил Римо и взглянул на мастера Синанджу. — Мы ведь скоро вернемся... э-э?
— Или очень скоро, или никогда.
— Очень скоро, — улыбнулся Римо.
— Ура-а-а!
Агент протянул ключи от автомобиля, и кореец прямо-таки на лету выхватил их у него из рук.
— За руль сяду я! — строго сказал он.
— С чего вдруг?
— Да потому, что ты, похоже, чертовски устал. А я не хочу врезаться в айсберг или падать в пропасть.
Римо счел, что в словах учителя есть резон, а потому прыгнул на заднее сиденье форда, пока мастер Синанджу добрые десять минут устраивался за рулем, стараясь не помять складок кимоно.
Машина с грохотом выкатила на дорогу. С неба падал редкий снег. Кругом, куда ни кинь глаз, тянулись покрытые снегами просторы Арктики. Ни дерева, ни зелени.
Вскоре они обогнали одинокого эскимоса в оленьей упряжке. Размахивая длинным тонким шестом, он ободряюще крикнул:
— Вперед, алкаши, вперед!
— А знаешь, стоит здесь сбиться с пути и нас никто уже не найдет, — заметил Римо. — К тому же машина у нас белая и по цвету сливается со снегом.
— Не беспокойся, Римо, я знаю дорогу.
— Дай-то Бог...
И тут с Чиуном произошло нечто странное. Он широко, во весь рот, зевнул. Через минуту зевнул и ученик. Чиун зевнул еще раз. И еще.
* * *
А затем Римо уснул.
* * *
Во сне он снова оказался в пустыне. Перед ним вырос грустный человечек в просторном одеянии из шелка нежных пастельных тонов. Одежда времен династии Ю.
— Кто ты? — устало поинтересовался Римо.
— Я — это ты.
— Что-то не припоминаю, чтоб мастер Чиун упоминал о мастере Ю.
— Но мое имя вовсе не Ю. Мое имя Лу.
