Имя на кассиршу впечатления не произвело.
— Пассажиры уже на борту. Пожалуйста, скоро следующий рейс...
— Я бы с удовольствием, — пробормотала Пепси. — Но мне срочно нужно в Вашингтон.
— Какое место предпочтете — двенадцатое А или тридцать первое Е?
— Давайте оба, — ответила девушка. — С каких это пор к вашингтонским корреспондентам АТК относятся так неуважительно? — вдруг вскипела она.
— После того как одна из них здорово села в лужу, — предположил таксист.
— Думайте, что говорите. Не ошибается только тот, кто ничего не делает.
— Большое спасибо, — поблагодарил таксист, получая билет из рук Пепси.
— А как же я? — обиделся оператор. Он стоял чуть в стороне, неловко болтая руками. Он словно не знал, куда их деть без орудия производства.
— Отправляйся пешком, — бросила журналистка. — И впредь покрепче держи камеру!
* * *
Пепси обнаружила, что на месте 12-А сидит какой-то маленький азиат — ну точь-в-точь мумия! Его тонкое, как прутик, тело покрывало лавандовое кимоно. Голова была совершенно лысой, лишь над ушами сохранился белоснежный пушок. Со сморщенного подбородка свисала реденькая бороденка, смахивающая на струйку дыма. В иллюминаторе отражались его узкие карие глаза.
Наклонясь к нему, девушка спросила:
— Вы не откажетесь поменяться местами с моим знакомым?
— Откажусь, — проскрипел старый азиат, не отрываясь от иллюминатора.
— Но я хочу сидеть рядом с ним!
— Так сядьте к нему на колени! И не надо мне докучать.
— Но я Пепси Доббинс!
— А я мастер Синанджу.
Девушка захлопала глазами.
— По-моему, он не сдвинется с места, — обернулась она к таксисту.
— Вы очень проницательны, — заметил азиат — Для обычной женщины.
Пепси неохотно плюхнулась рядом с этим хилым человечком, а таксист отправился в конец салона. Через несколько минут самолет поднялся в воздух.
Когда надпись «Застегните, пожалуйста, привязные ремни» погасла, журналистка повернулась к старику азиату и посетовала:
— Могли бы быть со мной полюбезнее.
— Не вижу, чтобы вы были любезны со мной.
— Но я важный телекорреспондент.
Лицо старого азиата покрылось морщинками словно мокрый пергамент.
— Ха! Я гораздо важнее вас.
— Как это?
— Я непоколебимый страж трона Америки.
— Прекрасно, — негромко произнесла Пепси, мгновенно сочтя старика маразматиком.
Старый азиат погрузился в молчание.
— Само собой, — добавил он после долгой паузы, — это государственная тайна.
Не отрывая глаз от газеты «Пипл», Пепси спросила:
— Что именно?
— Тот факт, что я тайно служу истинному правителю Америки. Никому не говорите.
