Заманчивая мишень | страница 36



Уильямс ударом ноги распахнул дверцу.

— Куда вы, черт возьми? — выкрикнул летчик во внезапно наступившей тишине.

— Наружу, — ответил Римо.

— Это же верная смерть.

— Как и свободное падение в этой громадной елочной игрушке.

— С нами ничего не случится, — отозвался пилот. — Несущий винт продолжает вращаться, действие его подобно парашюту. Называется авторотацией.

Римо на всякий случай дверь не закрыл. Вертолет плавно опускался, поддерживаемый тормозящим вращением винта.

Сел он на поле, примерно в десяти милях от «Мира Сэма Бисли».

Спрыгнув на землю, Уильямс увидел, как другой ярко раскрашенный вертолет поднялся со сказочного горизонта тематического парка, и понял, что его провели.

— Чей это голос прозвучал в динамике? — спросил летчик.

— Показался знакомым?

— Да.

— Лупоглазого Матроса, — ответил Римо.

Пилот молча вытаращился на него.

Он все еще таращился, когда его недавний пассажир уже шагал через бесконечное поле к ближайшему шоссе. Находилось оно довольно далеко, так что Римо шел к нему добрых двадцать минут и еще десять искал заправочную станцию с телефоном-автоматом.

Набрав фолкрофтский номер доктора Харолда В. Смита, он стал нетерпеливо топтаться на месте, ожидая, когда у того на черном блестящем столе зазвонит голубой телефон.

Хриплый голос в трубке прозвучал кисло.

— Римо, это ты?

— Да. Что случилось?

— Стреляли в Президента США.

— Черт. Рана тяжелая?

Голос Смита упал до шепота:

— Сообщают, что он убит.

Римо ничего не сказал. Он не был особым приверженцем нынешнего Президента, но, осмысливая эту новость, вдруг вспомнил, где был тридцать лет назад, когда услышал то же самое.

Он был на занятиях. В приюте Святой Терезы. Монахиня, имя которой Уильямс давным-давно забыл, вела урок английского языка. Раздался стук в дверь, вошла сестра Мария Маргарита, имя и лицо которой Римо не забыть до смертного дня, более бледная, чем обычно. Она вполголоса сказала что-то другой монахине, и та тоже побледнела.

Потом сестра Мария Маргарита негромким, хриплым голосом обратилась к классу:

— Дети, в нашего любимого Президента стреляли. Теперь нам надо молиться за него.

И затянула молитву.

Уильямс до сих пор помнил, что остался равнодушен. Он был достаточно большим, чтобы понять — произошло нечто ужасное, и слишком маленьким, чтобы эта весть могла его потрясти.

Когда же население известили, что молодой Президент скончался, уроки отменили и всех приютских повели в церковь. Отслужили мессу. В те дни мессы служили еще по-латыни.