Когда зазвонил телефон, Римо наблюдал, как Чиун чистит рыбу.
– Я возьму, – сказал он, срываясь со стула.
Бамбуковым стульям и такого же рода мебели здесь стоять не возбранялось, но в основном мастера Синанджу обедали, сидя на татами.
– Не подходи! – бросил учитель.
– А вдруг это Смит?
– А если царь, бей или эмир? Сомнительно как-то. И вообще нам пора обедать. Если Император Смит желает со мной побеседовать, пусть звонит в удобное для меня время.
– А ты не думаешь, что звонить могут мне?
– Смит звонит тебе только затем, чтобы выяснить, где я.
– Не всегда.
– Посмотри лучше, как надо готовить рыбу.
Римо вздохнул. Он вернулся на место и сел, задумчиво подперев подбородок. Непонятно, почему Чиун так уперся?
– Взгляни-ка на специи. Ну, что скажешь?
– Щука получилась бы великолепно, – сказал ученик.
– Для щук сейчас не сезон.
– Понятно теперь, почему мне так хочется щуку.
Учитель недовольно поморщился.
Между тем телефон не умолкал.
– Наверняка Смит, – заключил Римо. – Никто другой не стал бы отсчитывать ровно двадцать шесть звонков.
– Он повесит трубку, когда раздастся сорок второй.
– Да, повесит. И начнет все сначала, решив, что не туда попал.
– Он упрям, а мы – терпеливы. Ладно, вернемся к нашим баранам. Смотри, как правильно готовить филе.
Чиун держал за хвост морского петуха. Рыбина, открыв рот, остекленевшими глазами смотрела на Римо. Тот, впрочем, привык, что учитель частенько обрабатывает рыбу с головой.
– Морского петуха лучше всего жарить, – наставлял кореец. – Значит, этого великолепного представителя морской фауны прежде всего надо нарезать на кусочки.
– Ты что больше любишь, грудку или крылышко?
– И нечего издеваться! Я тебе не китаец. На китайцев я плевать хотел.
– Да, соседи уже поговаривают об этом, – сухо заметил Римо.
Глаза мастера Синанджу угрожающе сузились. Он весь надулся и сжал кулаки. Потом зачем-то продемонстрировал ногти цвета слоновой кости и, сложив кисть наподобие когтистой орлиной лапы, нанес молниеносный удар по тушке морского петуха. Словно по волшебству на газету, аккуратно расстеленную на столе в гигиенических целях, посыпалась серебряная чешуя.
Следующим ударом он отсек рыбе голову. Ловко подброшенная в воздух, рыба, казалось, ожила и трепыхнула хвостом, но Чиун только того и ждал. Еще одно молниеносное движение – и отделился хвост, а за ним плавники. Причем так быстро, что казалось, будто рыба сама избавляется от бесполезных в ее нынешнем положении частей своего тела. Главное – мастер Синанджу орудовал только острым как бритва и слегка загнутым внутрь ногтем указательного пальца.
