— У тебя кровь на щеке, княже. От невидимой стрелы, небось? Господь милостивый отвел сегодня смерть, но…
Александр поднял взгляд от мертвой головы. Молча, угрюмо воззрился на Савву, потом на Бурцева. Оруженосец умолк, не договорив. Бурцеву тоже стало неуютно.
— Савва прав, — подхватил Игнат. — И я с самого начала о том толкую: этот колдун смерть твою замыслил, княже. Кто поручится, что на самом деле он не в тебя незримые стрелы метал? Даже если Василий не виновен, его казнь тебе не повредит. А коли виновен — спасет.
Князь по-прежнему молчал.
Вперед выступил Гаврила:
— Позволь проверить его, княже? По правде дедов наших — по Русской правде.
Бурцев насторожился: Польскую правду он однажды уже проходил.
— В Волхов здесь его не бросишь, — продолжал рассуждать Алексин, — но можно прорубить лед в озере Чудском, связать да посмотреть — выплывет аль нет. А то испытай, княже, каленым железом. Или, может, поединок устроить? А что? Пусть потешит… Дмитрий говорил, будто Василий этот горазд на кулаках драться. Выставили бы мы против него нашего Мишу. Его ведь до сих пор никто одолеть не мог. Коли Василь верх возьмет — так хотя бы убедимся, что не немец он. Немцы в кулачном бою хиловаты будут. Мишь, подь-ка сюда.
Толпу раздвинул богатырь с топором и рогатиной. Тот самый, что сидел на совете в княжеском шатре.
Бурцеву стало совсем тоскливо. Надо же… Что Польская правда, что Русская — все едино. Везде приходится доказывать свою невиновность кулаками.
Александр покачал головой:
— Язычество все это, балвохвальство недостойное. Мне, как князю, должно судить и карать только виновных, а Василий ни в чем не повинен.
— Да как же так, княже?!. — вскинулся Савва.
— Уймись! — строго приказал Ярославич. — И вы уймитесь, верные други мои. Знаю, что печетесь обо мне, как о животе своем печься не будете. Но сейчас ваше рвение излишне. Я жив, тать Федька мертв. Если б не Василий, было бы наоборот. А замысли он меня убить — сделал бы это сразу и не промахнулся. Вспомните, как метко вогнал он свои невидимые стрелы в щит. Так что расступитесь. Живо!
Последние слова были обращены к дружинникам, теснившимся вокруг Бурцева и его спутников. Воины молча отошли. Бурцев благодарно кивнул. Вот это князь! Вот за это стоит уважать Ярославича.
Збыслав и дядька Адам, наблюдавшие неподалеку, расслабились. Дмитрий с Бурангулом — тоже.
— Верните им оружие, — отдал Александр новый приказ.
Вернули.
— У меня пленник был, — напомнил Бурцев. — Нельзя ли мне с твоего позволения, княже, держать его при себе?
