Оглушенный князь побледнел. Александр сжимал зубы — аж борода подрагивала. Но пока Ярославич держался молодцом. Ленту тоже удерживал, как сказано.
Бурцев перевел оружие влево. Автоматчики бегали, махали руками. Второй «цундапп» закружил на месте. Экипаж мотоцикла вертел головами по сторонам, пытаясь определить, кто и откуда стреляет.
Ага! Не до русской конницы стало! Очередь. И снова. До чего же удобно бить сверху… Поймал свою пулю рулевой. Свалился на лед, «цундапп» заглох, остановился. Сидевший позади автоматчик спрыгнул с машины, отбежал в сторонку, держась за плечо. Пулеметчик в люльке поднял бинокль… Кажется, даже заметил. Повернул ствол к Вороньему Камню. Но поздно, братишка, поздно. Опять загремели выстрелы. Коляска вражеского мотоцикла превратилась в решето. Человек в ней — тоже.
Так, а что там за движение справа? Какой-то отчаянный эсэсовец со всех ног бежал к расстрелянному горящему мотоциклу. Прямо в огонь полез, герой. Хм… притягательная сила бесхозного пулемета?
Бурцев свалил смельчака. Зацепил еще одного. Отсек, отогнал остальных. Вновь поворотил ствол влево.
Да, его определенно заметили. Фашики залегли, открыли пальбу по Вороньему Камню, пытаясь «шмайсерами» подавить огневую точку противника. Трудновастенько, вообще-то, но при благоприятном стечении обстоятельств, наверное, — возможно. Где-то рядом свистнула пуля. Еще одна вскользь царапнула по шлему Александра. Князь вздрогнул, втянул голову в плечи, но ленту не бросил.
Ответная очередь Бурцева… Эсэсовцы на время утихомирились. Он мельком глянул на побоище у берега.
Рыло «свиньи» и новгородские пешцы в торосах и рогатках уже смешались друг с другом. В бойцовском запале ни рыцари из авангарда, ни ополченцы не видели и не слышали ничего вокруг. А вот задние ряды ливонцев забеспокоились, попятились. Ускорить, что ли, процесс? Бурцев не удержался — саданул-таки поперек тулова размякшей «свиньи». Раз, другой, третий. Он бил, сцепив зубы и не считая патронов, пока ливонский клин не раскололся надвое. Тылы, из последних сил сохраняя жалкое подобие строя, отходили к позициям цайткоманды и дальше. От общей массы отделились первые бегущие — ополченцы-чудины и кнехты.
Сухой щелчок.
— Все, — растерянно произнес Александр.
Князь показал пустые руки. Лента кончилась!
Цеплять на пулемет барабан с последней полусотней патронов пришлось под беспорядочным обстрелом «шмайсеров». Слава Богу, что задумывались немецкие пистолеты-пулеметы не для этой дистанции.
