– Вот такой пик, – сказал Аверов, переводя взгляд с экрана на лицо Шувалова и обратно. – Я не уверен, конечно, что моя интерпретация правильна, но мне сразу показалось…
– Обождите, друг мой, – мягко прервал его Шувалов. – Не станем поспешать с выводами. Покажите еще раз. И помедленней, будьте любезны.
Прошло несколько секунд.
– Что-нибудь не в порядке, друг мой?
– Нет… я просто волнуюсь.
– Ну-ну, доктор… Не нужно сразу же предполагать худшее.
Они оба чувствовали себя в этот миг, как врачи у постели больного. И не просто больного, а близкого человека.
Наконец Аверов переключил режим. Лицо его вновь стало спокойным, лишь глаза учащенно моргали, выдавая тревогу.
На этот раз кривая извивалась медленно, словно сытый питон, десятые доли не выскакивали в окошечке, а выползали, сотые вертелись с ленцой. Снова линия потекла вверх; теперь она поднималась медленно, но упорно, и это медлительное движение казалось мощным, неудержимым. Наконец кривая ушла за экран, и ученые долго ждали, пока нисходящий виток не появился снова.
– А резонанс? – спросил Шувалов.
– Есть. Сейчас покажу.
Они посмотрели и резонанс.
– Похоже, – пробормотал Шувалов, когда Аверов выключил дешифратор. – Очень похоже. И тем не менее… не станем полагаться только на память. Возьмите, пожалуйста, «Теорию переменных», шестую кассету, там о Сверхновых…
– Я помню, – чуть обиженно отозвался Аверов, и Шувалов невольно улыбнулся.
Аверов вынул нужную кассету – они лежали в гнездах, похожих на пчелиные соты и занимавших всю переборку. Вложил кассету в аппарат. Включил.
– Переведите на большой экран, друг мой, будьте любезны.
Они напряженно вглядывались. Картина была похожей: те же плавные извивы кривой – и внезапный всплеск, снова покой – и стремительный взлет резонанса.
– М-да… – сказал Шувалов и вздохнул.
– А время – вы обратили внимание, профессор? В точности по Кристиансену. Типичнейший вариант. Одна и шестьдесят восемь сотых секунды. Вторая стадия процесса.
– Да, – медленно проговорил Шувалов, так медленно, что, казалось, короткое слово это никогда не кончится: «Ннннннаааа…» – Я сказал бы, что нам повезло. Редкостная удача – хотя в подобной ситуации такие слова – кощунство. Что же, сопоставим… сопоставим наши впечатления, друг мой.
– Если Кристиансен прав…
Аверов сделал паузу, словно ожидая, что сейчас его прервут. И в самом деле, Шувалов использовал ее:
– Иными словами – если правы мы с вами; будем называть вещи их именами.
– Если теория справедлива, то вспышку Сверхновой можно ожидать в самом скором времени.
