Он был изумлен, как никогда в жизни, но еще не верил своему изумлению. Казалось, он чего-то не понял.
Не отрывая глаз от кормового экрана, командир распорядился:
— Двигателям — стоп. Оккам! Ось кормы держать на неизвестном объекте… Экипаж! Пассажиры! Состояние номер один!
Неизвестный объект?! Хайдаров прямо-таки чувствовал, что у него отвисает челюсть — от изумления — и в то же время как автомат, отбросив экран видео, впрыгнул в скафандр: башмаки, перчатки, шлем, застежка, готово — он повис внутри капсулы, Ага, невесомость… Он поспешно перевернулся и лег на место, приняв положение, предписанное пассажиру состоянием номер один. И немедля вернул экран на место.
— Оккам, панораму! Рубку!
В рубке была суета — Жермен и Уим еще влезали в скафандры. Краснов неподвижно сидел в своем левом кресле, уже одетый в скафандр, с номером. Хайдарова это поразило — экипаж «Мадагаскара» был верен уставу буквально до конца. На дисках скафандров зажглись личные номера: Уим — первый, Краснов — второй, Жермен — четвертый. Краснов развернул кресло и уставился туда же, куда и Уим. Жермен сидел спиной к ним, держа растопыренные пальцы на пульте.
— Оккам, кормовой экран! — вскрикнул Хайдаров, и онемел.
Он увидел Что-то. Сквозь ситаллит шлема, на маленьком мутном экранчике он увидел кормовой экран рубки, а на нем нечто закрывающее Солнце. Будь оно чуть левее, Николай бы не понял, что «неизвестный объект» закрывает Солнце, но сейчас он мог видеть несколько протуберанцев: левый сегмент короны, выбивающийся словно из-под черного одеяла.
Голос командира спросил:
— Киоси! Параметры объекта?
— Все по-прежнему. Полностью непрозрачен.
— Гравитация?
— Нет гравитации, — сказал Такэда, и, помедлив, уточнил: — В пределах чувствительности приборов.
Хайдаров так шумно перевел дыхание, что зачесалось в ушах. Объект непрозрачен по всему спектру, и не имеет массы!
— Попробуем большой лазер? — спросил Краснов.
— Нет. Для этого надо разворачиваться носом… Оккам! Время до столкновения?
— Командир, двести семьдесят, тире триста двадцать секунд.
Николай слышал, как командир вздохнул, легонько кашлянул и проговорил:
— Товарищи, ваше мнение. Делаем еще попытку уйти?
— Уйти? — отозвался кто-то. — Нет. Хватит. Хватит.
— Мы пройдем насквозь, — пробасил Албакай. — У него нет массы, Грант. У нас — десятая степень, скорости почти одинаковы.
Он говорил о массе «Мадагаскара», измеряя ее привычно — в граммах. Десятая степень соответствует десяткам тысяч тонн.
