Он допил кофе. Встал, проговорил сочувственно:
— Неважная история, а? Ну, как-нибудь обойдется.
Из третьего уровня рубки доносились голоса — экипаж собрался по его приглашению. Все? — спросил себя Хайдаров. Все. Можно идти. И он пошел вниз, по дороге внушая себе, что надо остерегаться приступа болтливости, почти неизбежного после сеанса по Ямпольскому.
Уима он узнал сразу. Весь космос знал это желто-коричневое лицо с треугольным, лихо приплюснутым носом и дьявольски умными и живыми глазами. Сущий бес. Сейчас он скромно помещался в левом гостевом кресле, рядом — словно бы для пущего контраста — с бело-розовым, румяным, синеоким Красновым, первым штурманом, тот дружески кивал Хайдарову. Справа сидел седой щеголь Бутенко — врач, пассажирский помощник, кибернетист. Восседал, подбоченившись, словно опираясь на. невидимую саблю. Напротив, в кресле подвахтенного штурмана, рядом с Жерменом, торчал, как Будда — прикрыв глаза, — необыкновенно крепкий японец, мускулистый до уродливости. Первый инженер и физик, Киоси Такэда… А какая любопытная команда, словоохотливо подумал Николай. Словно их нарочно подобрали по принципу внешней несхожести, даже вот Уим и Албакай, малийцы, будто принадлежат к разным расам — и нос, и Глаза, и цвет кожи другой. Да что внешность — характерологически все они совершенно разные, эк они сидят рядом, рыжий живчик Марсель и каменный Будда Такэда, думал Хайдаров.
Вежливым до изысканности, мановением руки Грант Уим направил его к почетному командирскому креслу. Проговорил:
— Рад приветствовать вас на борту, куратор… Несколько секунд, если разрешите… где танкер. Марсель?
Так и есть, ресурс на исходе, подумал Николай, скандалят теперь с Заправочной базой… Давно я не видел такой синтонной группы — внутренне согласованной, гладкой. Что же, лучшим экипажем Межплатранса не становятся за здорово живешь. Полная синтонность, думал он. разглядывая космонавтов профессиональным кураторским взглядом — бесстыдным взглядом, как он сам считал, всегда стараясь смягчить и замаскировать его. — улыбкой, прищуром, поворотом головы, Асы. Биллиардеры. Вон — у Краснова уже два значка, два миллиарда километров. И у командира два. Вся команда — с личными значками: «Грант Р. Уим, командир», «Ксаверы Д. Бутенко, пасс. помощник, врач» и так далее. Впервые вижу, чтобы весь экипаж носил личные значки. Каски — форменные и новые, комбинезоны первого срока и так далее, и так далее. Безупречная стрижка. У всех. Черт знает что! Нельзя же предположить, что все шестеро — одинаковые аккуратисты, на шестерых мужчин обязательно окажется один неряха, минимум…. А, вот и он. Марсель. Нечисто брит, и ногти… Но тянется, тянется… За кем? По-видимому, за Уимом. «Серого кардинала», — неофициального лидера —здесь нет, вы уж извините… Если судить по стрижке, каскам и манжетам, командира Уима любит его экипаж, а если судить по другим приметам, то и Оккам, и еще, наверно, половина пассажиров. Счастливчик Уим… Шерну тоже считали счастливчиком…
