Епэрэсэтэ! Не вздумай говорить ей об этом. У нее такая зависть. Знаешь, как она мне с Ваней завидовала…
Надо было бы послушать еще, но я оказалась слаба.
Посудите сами, слышать про себя такое…
Я, коченея от возмущения и обиды, влетела в кухню, вырвала из рук Маруси телефонную трубку и завопила:
— Ах ты подлая! Вот ты какого мнения обо мне!
Стараешься не видеться со мной без нужды? Только почему-то нужда эта возникает каждый день!
Маруся побледнела, в глазах ее заметалась вина, и, не имея хвоста, она была точь-в-точь как поджавшая хвост собака.
— Старушка, старушка, — залепетала она. — Ты не так все поняла. Это Юлька, это все она. Юлька нападала на тебя, а я защищала.
— Слышала, как ты защищала. Нет, такое нагородить про меня! Я тебя с Ваней развела? Я тебе завидую?
Господи, да сердце мое просто-таки разрывается от жалости к тебе.
Маруся охнула, ахнула и, бия себя в грудь кулаком, сейчас же мне поклялась, что не говорила она никогда такого.
— Это все Юлька, это-асе она, епэрэсэтэ, — твердила Маруся.
И была при этом она так убедительна, что, несмотря на то, что я слышала все своими ушами, сомнения начали подкрадываться к моей душе. А тут уже и слезы накатились на Марусины глаза. Неподдельные исходили из нее страдания, и я сдалась.
— Черт с тобой, — сказала я, — живи уродом. Только знай, всю квартиру можно вынести, когда ты разговариваешь по телефону, а не то что незаметно повесить на стену твой портрет.
— Так это сделал Пупс или не Пуде? — захотела знать Маруся.
— Понятия не имею, — призналась я. — Мог быть Пупс или просто совпадение. Пупс пришел за водкой, ты же добрая у нас.., к мужчинам, а перед этим завернул убийца и повесил твою картину.
— Ага, а потом скинул. А я прямо вся была на кухне.
Если я была на кухне, то у злодея не было никакой надежды, что картина упадет на меня, — заявила Маруся. — Следовательно, это не покушение.
Я, отчаянно ворочая мозгами, уставилась на Марусю.
— А что?
— Розыгрыш. Розыгрыш какой-то. Вот только кому это надо? Если узнаю, прямо вся голову ему отверну. Портрэт-то мой пострадал. Шуточки же у дураков!..
Я вздохнула:
— Буду счастлива, если это шуточки. Но даже если шуточки, все же опасные. Где уверенность, что этот шутник не промахнется когда-нибудь и вместо шляпки не продырявит чью-то голову?
Маруся испуганно всплеснула руками и закричала:
— Старушка, если эта зараза по телефону не передается, это может быть твоя голова! Нет, я прямо вся сейчас упаду! Не вздумай надевать шляпку и беги скорей домой.
