— Уверена, что ничего, — сказала я.
Лариса с надеждой посмотрела на меня и, нервно заикаясь, спросила:
— П-почему т-ты уверена?
— Сама подумай, тому, кто так точно умеет промахиваться, ничего не стоит в цель попасть, но он этого по какой-то причине не делает, следовательно, его цель не ваши шляпки.
— Б-боюсь, что мы.
— И не вы. Роза до сих пор жива. С тех пор, как упала картина, на нее никто не покушался, следовательно, можешь жить спокойно. Твоя картина тоже упала, значит, покушения прекратятся.
— Правда?
— Поверь моему опыту. Тося тоже жива. Прошло пять дней, и на нее больше ни разу не покушались. Все как с Розой. Кстати, где та стрела, которой якобы пытались тебя убить?
— Что значит — якобы? — обиделась Лариса.
— Ну не убили же, следовательно, можно предположить, что не хотели, — пояснила я. — Так где стрела?
— Лежит в прихожей.
Я рассердилась:
— Что за мода у вас с Розой бросать стрелы в прихожей! Это же улика!
Лариса к моему заявлению отнеслась скептически и спросила:
— Против кого?
— Пока не знаю, но стрела может пригодиться.
Принеси ее сюда.
Лариса нехотя поднялась из-за стола и вышла в прихожую. Вскоре оттуда донесся ее удивленный крик:
— Стрелы нет!
— Так я и знала, — воскликнула я. — Ты хоть ее рассмотрела?
— В общем, да, — возвращаясь, ответила Лариса.
— Не заметила, на конце она была жеваная?
— Вроде да.
— Точно, так и есть, — заключила я. — Та же стрела.
Роза ее жевала. Ты же знаешь Розу, все сует в рот.
Лариса кивком подтвердила, спросив:
— И что это значит?
— Что у нее сохранились детские рефлексы.
— Да нет, я про другое, — рассердилась Лариса. — Что из того, что стрела та же?
— В тебя стреляли утром или вечером?
— Рано утром. Я вышла из подъезда, а стрела просвистела мимо и вонзилась в дверь. Так что из того, что стрела та же? — повторила Лариса свой вопрос..
— Впрочем, какая разница — утром стреляли или вечером, — невзирая на ее вопросы, продолжила я. — Главное, что промахнулись.
— Ты скажешь мне или не скажешь?! — рассердилась Лариса.
— Пока сказать могу лишь одно: Тося не крала у Розы эту стрелу. Ведь шляпку твою прострелили как раз в тот день, когда Тося с тяжелейшим похмельем лежала дома. Накануне мы крепко выпили.
— Я точно не помню, когда в меня стреляли. Даже поверить не могу, что это действительно произошло со мной. Брр! Дикость какая.
— Я знаю, — заверила я. — По времени все сходится. В тебя стреляли в субботу.
— Но кому это нужно? — заламывая руки, вопросила у люстры Лариса.
