— А что же там есть?
— Там есть все, кроме свободы.
— А где же свобода? — растерялась Маруся.
— Настоящая свобода только в России. Статуя Свободы это сразу же поняла, как только в Америку хлынула толпа русских эмигрантов.
— Ты права, — согласилась Маруся, отправляя в рот бутерброд. — Только у нас можно делать все, что хочется, — жутко чавкая, добавила она.
— Маруся! — закричала я. — Прекрати хватать бутерброды! Так я никогда не наполню тарелку! Что за обжорство и жадность?
— Старушка, это не жадность и не обжорство.
— А что же?
— Чувство самосохранения, — с достоинством пояснила Маруся, принимаясь за следующий бутерброд. — Таким образом я сохраняю себя от голода.
Я вышла из берегов и закричала:
— Все! Хватит! У моих бутербродов совсем нет чувства самосохранения, раз им не удается сохраниться от тебя. А вот у меня есть чувство самосохранения, но и оно почему-то плохо меня сохраняет. Как хочешь, а я поехала к Тосе. Раз уж меня так рано подняли.
— Я тебя отвезу, — подскочила Маруся, панически дожевывая бутерброд.
* * *
С Тосей мы столкнулись у двери ее же квартиры.
— Ты что здесь делаешь? — со всей прямотой поинтересовалась Маруся.
— Только что проводила Ларису, — скорбно качая головой, сообщила Тося.
— А почему мы ее не видели? — удивилась я.
— Лариса спустилась по лестнице.
Маруся презирала лестницы и даже на второй этаж всегда поднималась на лифте, какая бы очередь возле него ни собиралась. Я же всегда входила с Марусей в лифт со страхом, опасаясь, хватит ли его грузоподъемности.
— У меня жуткие творятся дела, — жестом приглашая нас в квартиру, сообщила Тося.
— Тасик опять скандалит? — обрадовалась Маруся, проходя прямо на кухню и жадным взглядом обследуя стол.
— Нет, хуже. Вчера — стрела, сегодня — шляпка.
— Наоборот, — воскликнула я, — сначала шляпка, потом стрела.
Тося удивленно на меня посмотрела и спросила:
— Откуда ты знаешь?
— Вывела чисто логически, — важничая, сообщила я. — Путем сложнейших умопостроений.
Маруся переводила взгляд с меня на Тосю, с Тоси на меня и ничего не понимала.
— Епэрэсэтэ! — закричала она. — На каком языке вы говорите?
— На русском, разумеется, — ответила я.
— Так почему же я прямо вся вас не понимаю?
— Она не в курсе? — удивилась Тося.
— Прямо вся, — заверила Маруся.
— С Тосей вчера произошла та же история, что и с Розой, — пояснила я. — Ее пытались из арбалета убить.
А перед этим прострелили шляпку.
— Нет, ну как ты догадалась? — изумилась Тося, пока Маруся широко открытым ртом судорожно глотала воздух. — Про шлянку я еще никому не рассказывала, кроме Ларисы. Да и Ларисе рассказала только что. Я сама про нее узнала вчера вечером.
