Денисия до сей поры пребывала в уверенности, что каждый, кто хоть раз видел Зойку, влюблен в нее до гроба и по уши, а тут вдруг случайно выясняется, что у Пыжика все не так.
— А может, ты просто ее ревнуешь? — спросила она.
— Ревную? С чего ты взяла? Да, она моя первая любовь, но теперь это в прошлом, в далеком прошлом.
— А вот Сашка до сих пор ее любит. Такую, как есть.
— Значит, дурак.
— Сам ты дурак! — рассердилась Денисия.
— Я не дурак, я другую люблю, — серьезно ответил Пыжов и так строго на нее посмотрел, что разом отпали все вопросы.
Денисия даже смутилась.
— Ладно, — сказал он, — на сегодня тебе хватит.
Вон глаза, как у кролика, красные. Пора, малышка, отдыхать.
— Ты тоже не спал.
— Я только начал работать. Если мы не ошиблись, то шагать к Карлуше надо по чеченскому следу.
Я тут, еще до этого дела, на кое-какие фирмы компромат накопал. Сильно подозреваю их в пособничестве бандитам, и, между прочим, одна из них — «Модекс» — дважды соприкасается с Воровским. Сейчас к Степке тебя отвезу и засяду за работу. Идет?
— Идет, — нехотя согласилась Денисия.
Пыжов подкатил автомобиль к подъезду, но сам выходить не стал.
— До завтра, — сказал он.. — Отдыхай.
Когда Денисия голодная и усталая вошла в квартиру, то не поверила своим глазам. Степанида, разодетая в пух и прах, кружила перед зеркалом, так радостно напевая, будто и не было у нее никаких страшных бед. Денисия возмутилась:
— Ты что делаешь, зараза? Зойку еще и не похоронили, а ты песни поешь?
Степанида испуганно зажала рот:
— Ой, прости, я больше не буду!
— Что — прости? Что — не буду? Где ты шмотки, зараза, взяла?
— Купила, — густо краснея, призналась Степанида.
Денисия остолбенела:
— Что?! Ты на улицу выходила?!
— Денечка, миленькая, не ругайся, я здесь рядом, ненадолго, на секунду, ты же вещи мои не взяла, а ходить в чем-то надо.
— Ходить по квартире? Ну ты и зараза! — разозлилась Денисия. — Я там не сплю, для нее же корячусь, а она тут глупостями развлекается. И купила все дорогое. Признавайся, где ты деньги взяла?
Степанида попятилась:
— В сумке твоей.
— Что?! Ах ты зараза! — задохнулась от гнева Денисия. — Вот я тебе сейчас! Вот задам так задам!
Но задать сестре оказалось непросто. Как метеор, носилась она по квартире, чего никак не могла сделать Денисия. Бессонная ночь вкупе с переживаниями подкосила ее, привнесла в ее движения неповоротливость и вялость. В конце концов, тщетно набегавшись за Степанидой, она упала на стул и беспомощно вопросила:
