Да я просто не доживу! Это что за правозащитная организация? Вижу, вы тут бюрократы все!
Референт рассердилась:
— Если вам помощь нужна, приходите к нам и расскажите о своей проблеме, но вы же сами не хотите. Вам Марию Владимировну подавай, а она очень занята. Но у нас здесь не только она. Она президент Конгресса и не может все текущие дела решать одна.
Сейчас она вообще на заседании пленарного совета, а завтра отправится в Вену на встречу правозащитников Европы. Если вы найдете время посетить наш офис, с вами побеседуют наши лучшие специалисты и расскажут, что и как надо делать.
— Нет, мне ничего рассказывать не надо. Мне нужна Мария Добрынина! Лично! — отрезала Денисия.
— Тогда я записываю вас на март, и это при условии, что она в марте будет в Париже, — устало сообщила референт.
— Нет, спасибо. Лучше скажите, где проходит этот ваш пленарный совет.
— Этого я вам сказать не могу, да вас туда все равно и не пустят.
— Вот и поговорили! — рявкнула Денисия и бросила трубку.
«Как же Ларка связывалась с этой неуловимой Добрыниной? — удивилась она. — Впрочем, Ларка же представлялась и обрисовывала свои задачи, а я по телефону это сделать не могу».
Денисия глянула на себя в зеркало и решила, что теперь уже можно умыться, раз она никуда не пойдет.
Сидеть в номере она не собиралась (было бы глупо так поступить, попав в Париж), но для того, чтобы разгуливать по Елисейским Полям, раскосые татарские глаза не нужны, следовательно, грим, пожертвованный ей артисткой Айзой, невесткой Асии, можно смело смывать. Тем более что он изрядно ей стянул кожу.
Умывшись и сняв с себя броский наряд, надетый по совету сестры Рашида, психолога Фатьмы (чтобы пограничники и таможенники меньше на лицо глазели), Денисия скромно оделась и отправилась на прогулку по Парижу.
Нельзя сказать, что прогулка получилась веселой. На душе было тяжело, мучила неизвестность, и подкрадывалось отчаяние. Хотелось позвонить Асии или Ларисе, рассказать о своих неприятностях, испросить совета, но Денисия не хотела друзей расстраивать.
Без всякого удовольствия побродив по городу (не так она мечтала встретиться с Парижем), Денисия вернулась в отель — вся в грустных мыслях. Когда обратилась к дежурному за ключом от номера, с удивлением услышала:
— Мадемуазель Гюльджагера, вам письмо.
— Мне? — оторопела она. — От кого?
Дежурный пожал плечами:
— Не знаю. А вы внутрь загляните. Думаю, там написано.
Денисия мгновенно вскрыла конверт, жадно пробежала глазами по листку бумаги и ахнула.
