Денисия удивилась:
— Как же это нарочно? Зачем ей это?
— А затем, чтобы меня с Рашидом поссорить.
Есть такие подлые бабы: чужого мужика затащат в свою постель, но и этого им мало.
— Почему?
— Хотят совсем развалить семью. Муж гуляет себе, а жена «тю-ю, а я и не бачу». Вот и неймется им, из кожи вон лезут, лишь бы жене глаза приоткрыть.
Но ты-то меня знаешь, — победоносно сообщила Лариса, — мне не так просто открыть глаза. Я людям верю. Таблетки нашла и спрашиваю: «Это откуда?» А он мне: «Не знаю, я их от головы принимал». Потом еще долго шутили. Я возьми и спроси: «Ты принял лекарство?» А он мне: «Две противозачаточные таблетки».
Я ему: «Зачем?» А Рашидик в ответ: «Они меня умиротворяют». Короче, любила и верила.
— Так почему перестала? — изумилась Денисия.
Лариса горестно закатила глаза:
— Это все Зюзик. С дачи приезжает и спрашивает: «Мама, а что такое блиндашь?» Ну, я, как дура, ему объясняю: «Блиндаж, сынок, это такое прочное укрытие, защищающее бойцов от огня противника…»
Видела бы ты, как удивился ребенок. "Да-а? — говорит. — А почему папа вчера на даче всю ночь нашу соседку, тетю Галю, вот так спрашивал: «Ты мне, блин, дашь или не дашь?» «Я, — говорит мой Зюзик, — все слова знаю, а вот „блиндашь“ не знаю».
Денисия ахнула и схватилась за голову, а Лариса злобно нокаутировала подушку и сквозь зубы процедила:
— Эта уродина еще и не давала ему. Какой позор!
Унижение какое!
— Ты ведь тоже отказывала ему, — припомнила Денисия. — «Тамочувствие плохое, тамочувствие плохое», — передразнила она подругу.
— Так ему и надо! — мстительно заявила Лариса. — Еще мало отказывала!
— Не удивляйся тогда, что муж согрешил.
От возмущения Лариса даже подпрыгнула на кровати:
— Нет, ну как тут не заматериться? Не будь дурой. Думаешь, это спасет? Свинья везде грязь отыщет. И в своей поваляется, и в чужой двор забредет.
Эх, перевелись порядочные мужики! Перевелись!
— В связи с этим уже возникает вопрос: были ли? — усомнилась Денисия. — Но гулять — это одно, а затеяться с разводом по-серьезному — совсем другое. С чего ты взяла, что Рашид тебя бросил?
— Сама видишь, не приезжае-ет, — складывая в плаксивую гримасу свою хорошенькую мордашку, протянула Лариса. — Уж вторую неделю я тут живу, а от него ни слуху ни духу.
— А что говорит Асия?
— Асия твердит: жди. Вот я, дура, и жду, а он там Галю на даче допрашивает: дашь — не дашь. Чертов блиндаж!
Лариса снова зарылась в подушку и собралась такого дать реву, чтобы донеслось до Москвы, чтобы и Рашидик услышал.
