– Как вам нравится наш план?– спросил отец Мендельхаус.
– Какой еще план?– ворчливо буркнул Пол.
– Как? Неужели юноша вам ничего не рассказал? Мы хотим сделать этот остров убежищем для гиперов – для тех людей, которые решили очистить себя от похоти касаний и обратить свои взоры на воссоздание разрушенного мира. Мы даже пытаемся изучать вновь обретенные свойства психики. У нас есть такие замечательные умы, как доктор Рельмон из фордхэмского госпиталя и отец Сейс из Нотр-Дама. А недавно два биолога из бостонского университета…
– Неужели кожистые пытаются вылечить чуму?– с изумлением спросил Пол.
Мендельхаус весело рассмеялся.
– Я не говорил о лечении, сын мой. Я говорил о ее исследовании.
– А зачем?
– Чтобы знать, как с ней жить. Вещи становятся злыми только из-за неправильного отношения к ним – этому нас учит философия древних. Возьмем, к примеру, морфий. Как одно из творений Создателя, он безусловно хорош – особенно, если его в малых дозах используют для ослабления боли. Когда же им злоупотребляет наркоман, морфий превращается в зло. Мы помним об этом, изучая невродерму.
Пол презрительно фыркнул.
– Вся ясно. Значит, проказа становится злом только в том случае, если больной злоупотребил микробом, верно?
Священник снова засмеялся.
– Тут вы меня срезали. Но я не философ. И вам не следует сравнивать невродерму с проказой.
Пол вздрогнул.
– Ах, мне не следует, черт вас возьми? Да она в сотню раз хуже!
– Вот как? И вы можете объяснить мне, чем она хуже? Возможно, вы знаете симптомы?
Пол замолчал, перебирая их в уме: бесцветные пятна на коже; небольшое, но постоянное нервное возбуждение; галлюцинации и безумное желание заражать других. Все это казалось ему довольно плохим. И он перечислил симптомы вслух.
– Конечно, люди не умирают от этого,– добавил он.– Но что же лучше – смерть или безумие?
Повернувшись к нему, священник ехидно улыбнулся в небольшое окошко.
– Вы можете назвать меня безумным? Да, жертвы болезни часто сходят с ума. Но это не прямой результат невродермы. Скажите, сын мой, что бы вы чувствовали, если бы каждый вопил и убегал, заметив ваше приближение, или наоборот, охотился за вами, словно за опасным преступником? Как долго бы вы сохраняли здравомыслие?
Пол ничего не ответил. Возможно, проклятая болезнь все же как-то содействовала этому…
– Между прочим, когда все это началось, сходили с ума не только больные люди.
– А как же страстные желания… Галлюцинации?
– Действительно,– задумчиво произнес священник.– Галлюцинации… Но скажите, если все человечество начинает слепо и безрассудно спасаться от вас, не будут ли люди называть ваши взгляды и чувства вымыслом и галлюцинациями?
