— И где они лежат теперь — вон там, там! — пояснил мальчик, перебивая сестру.
— Мы и просили дедушку, чтобы он позволил нам туда сходить, — торопилась девочка.
— Нет, Мариамма, не сходить, а съездить, — снова перебил мальчик.
— Ах, Аристовул, ты все перебиваешь, — возразила горячо девочка, — я и хотела сказать потом, что мы ездили, а не ходили; а прежде мы думали, что пойдем.
— Вот и нет! Я не думал, что пойдем: туда далеко.
— Ах, Аристовул, да ты и не знал, что это далеко.
— Нет, знал! Нет, знал!
Мать невольно рассмеялась, любуясь детьми, их оживленными личиками.
— Ну, дети, не спорьте, — сказала она, лаская и девочку, и мальчика. — Пусть рассказывает Мариамма — она старшая; а ты, Аристовул, напомни ей, если она что-нибудь пропустит или забудет.
— Нет, мама, я ничего не пропущу, — возразила девочка.
— А вон сказала же, что мы пойдем, а не поедем, — не унимался мальчик.
— Ах ты спорщик! — погладила его мать.
— Он всегда такой! — надулась девочка.
— Ну, ну, полно, рассказывай, — успокаивала ее мать. — Рассказывай же... Так вы поехали...
— Да, мама. Утром, когда мы встали и нас одели...
— И я выпил свое козье молоко, — не вытерпел Аристовул.
— Ах! Опять! Мама!
— Да ты пропустила козье молоко... А мама сказала, чтобы я...
— Ну, Аристовул, ты совсем глупый мальчик, — стараясь не рассмеяться, сказала Александра. — Козье молоко совсем не относится к вашей поездке. Ну, хорошо, утром вас одели...
— А дедушка велел оседлать наших осликов и сказал раби Элеазару, чтобы он ехал с нами и показал нам гробницы наших патриархов и пророков. Мы и поехали через Овчие ворота к Кедронскому потоку, и нам все кланялись и говорили: «Вот внучка и внучек нашего первосвященника...»
— Нет, прежде говорили «внучек», а потом «внучка», — снова вмешался Аристовул, — меня первым называли, а тебя после.
— Ну, все равно, — остановила его мать, — замолчи.
— Ну, мы и поехали; едем, едем, едем, — продолжала маленькая Мариамма, точно сказывая сказку.
— А вот и забыла, — не унимался маленький Аристовул, — а Овчая купель? Как там овечек купают.
— Ах, мама! Какие там хорошенькие овечки! — воскликнула Мариамма. — И их всех резать будут в жертву Иегове... Ах, мама! Зачем Иегове овечки?
— Он принимает их как жертвоприношение: он любит кадильное благоухание и дым от всесожжении, так надо, так завещали нам отцы наши — Авраам, Исаак, Иаков[4], — наставительно сказала Александра. — Ну, что дальше?
— Дальше мы переехали Кедронский поток, потом раби Элеазар показал нам гробницу Иосафа, а немножко дальше гробница Авессалома...
