— Банкиром?
— Да, его звали Эндрю. В конце двадцатых он зарабатывал столько, что молодые супруги могли позволить себе что угодно. В 1925 году у них родилась дочь. Через три года, осенью, девочка умерла от дифтерии. Ее лечил мой покойный отец — как ни старался, спасти не смог. Безутешные родители не оправились от горя. Эндрю просто сбежал из города, а Агнес превратилась в затворницу. После того, что я сегодня увидел, многое проясняется. Видите ли, у нас время от времени пропадали дети. Обычно по осени. Например, девочка, которую мы сегодня нашли. Ее искал весь город. Вам придется сообщить родителям. Неприятная обязанность... Думаю, одиночество свело Агнес с ума: она начала похищать детей, видя в них свою умершую дочь. Старуха их убивала, но продолжала считать живыми, наряжала, поила чаем, укладывала спать...
— Как в куклы с ними играла? — уточнил я.
— Да, что-то вроде того. Это довольно редкое психическое расстройство. А куда она трупы других детей спрятала? Наверное, когда они начинали разлагаться, Агнес больше не могла с ними играть. Думаю, в конце концов она поняла, в какое чудовище превратилась, и наложила на себя руки.
— Вполне логично, — проговорил помощник. Он, похоже, еще не пришел в себя: лицо бледное, глаза мутные.
— Да, у психов своя логика, запутанная и извращенная.
Нужно было столько всего сделать: вызвать коронеров, связаться с родителями, а я лишь сидел, апатично уставившись на телефон. Хочу выстроить все по порядку, понять, пока воспоминания еще свежи. Нет, не получается! Буду звонить. Но я и трубки коснуться не успел: телефон зазвонил сам.
— Алло! — ответил я и, выслушав сообщение, понял, какую страшную ошибку мы совершили.
— Это не Агнес, — положив трубку, покачал головой я.
— Что?
— Это сделал Эндрю! — Я бросился к двери.
— Он ведь сбежал в 1928 году!
— Нет, никуда он не сбежал!
В мгновение ока мы были в машине.
— Он все еще там!
— Но ведь мы весь дом обыскали! — проговорил доктор.
— Значит, плохо искали! — рявкнул я, нажимая на педаль акселератора.
— Ничего не понимаю... — пробормотал доктор.
Объяснять не было ни времени, ни желания. Скорее, скорее в этот жуткий район, который, будто старый голодный тигр, притаился на окраине города. Бегом по гнилым ступенькам, пусть витражные стекла вылетают, мне все равно!
— Я знаю, что ты здесь, Эндрю! Выходи! Не заставляй тебя искать!
В ответ пустота: ни эха, ни отзвука. Старый дом издевается надо мной!
— Только тронь ее, Эндрю, и я из тебя всю душу вытрясу! Накажу, как ты наказывал тех бедных детей!
