Антуан Буатель предупредил ее:
— Мы поженимся, если родители согласятся. Я против их воли никогда не пойду, так и знай, никогда! Как только попаду домой, я закину им на этот счет словечко.
На следующей же неделе, получив суточный отпуск, он отправился к родителям на маленькую ферму в Туртвиле близ Ивето.
Дождавшись конца обеда, того часа, когда кофе с рюмочкой водки открывает сердца, он сказал старикам, что встретил девушку, которая до такой степени пришлась ему по вкусу, что уж, конечно, более подходящей ему не найти во всем мире.
Услышав об этом, старики сразу насторожились и захотели узнать подробности. Сын рассказал все, умолчав только о цвете кожи своей избранницы. Она — служанка, не богата, но работящая, бережливая, опрятная девушка, рассудительная и хорошего поведения. Все это стоит больше, чем богатство в руках плохой хозяйки. Впрочем, у нее есть кое-какие деньги, оставленные ей женщиной, которая ее воспитала. Порядочная сумма, почти маленькое приданое: полторы тысячи франков в сберегательной кассе.
Старики, побежденные всеми этими доводами и, кроме того, доверявшие суждению сына, понемногу сдавались, но тут Антуан дошел до щекотливого пункта. Он сказал с несколько принужденным смехом:
— Вот одно только вам, может быть, не понравится: она не совсем белая.
Но родители не понимали, и ему пришлось долго, со множеством предосторожностей, чтобы их не испугать, объяснять, что девушка принадлежит к темной расе, что таких людей они видели только на лубочных картинках.
Тогда ими овладела тревога, смущение, страх, словно речь шла о союзе с самим дьяволом.
Мать спросила:
— Черная? А очень она черна? Неужто вся как есть?
Антуан ответил:
— Ну, известное дело, вся, вот так же, как ты — вся белая.
Отец тоже осведомился:
— Черная? Такая черная, как чугун?
— Нет, пожалуй, малость посветлее. Хоть она и черная, да в этом ничего противного нет. Ведь вот у господина кюре ряса черная, да ничуть не хуже белого стихаря.
Отец продолжал:
— А что, в их краях есть и почернее ее?
— Ну, конечно, есть! — убежденно воскликнул сын.
Но старик покачал головой:
— Все-таки это, должно быть, противно.
— Не противнее чего другого. К этому скоро привыкнешь.
Мать спросила:
— А что, белья она не пачкает, такая кожа?
— Не больше, чем твоя. Ведь это — ее цвет!
Наконец после целого ряда вопросов было решено, что родители, раньше чем дать согласие, посмотрят девушку, — Антуан, служба которого кончалась через месяц, привезет ее на ферму, и тогда они, рассмотрев ее как следует и потолковав, решат, не чересчур ли она темна, чтобы войти в семью Буатель.
