Книга первая
Февраль — Нью-Орлеан
«Нет! Нет! Неееееет!»
Дождь лил как из ведра. Казалось, Сент-Чарльз-авеню покрыли вторым слоем асфальта, толщиной в шесть дюймов. В баре «Спортивная жизнь» было тепло и сухо. Телевизор с выключенным звуком показывал, как Лэрри Берд обвел трех защитников, а по радио комментатор с заметным британским акцентом абсолютно беспристрастным голосом лениво рассказывал о скачках, проходящих за пятьсот миль отсюда.
— Вильмас Бой вырывается вперед...
«Нет! Нееет!»
— ...Трансформер идет вторым...
«Ну, давай же, Трансформер, чтоб тебя...»
Снаружи сверкнула молния, проливной дождь, образовав сплошную завесу, загонял редких прохожих в укрытия, барабанил по крыше, стекая потоками по окну.
Лэрри Берд перехватил мяч и пошел в нападение.
— Вильмас Бой вышел вперед на полтора корпуса...
«Ах, чтоб тебя! Ну...»
— ...Вильмас Бой приближается к финишу...
«Нет!»
— ...Вильмас Бой увеличивает отрыв...
«Трансформер!»
— ...Вильмас Бой...
«Где этот чертов Трансформер!»
— ...Вильмас...
«Какого черта...»
— ...опередив ближайшего противника на три корпуса, побеждает Вильмас Бой, на втором месте Трансформер, на третьем Аксиоматик...
Лэрри Берд промахнулся, снова и снова, затем своим коронным броском со средней линии все-таки забросил мяч в корзину, поднял победно кулак.
Сэл уже не слушал радио. Он слышал только свое дыхание, как человек в камере или зверь в ловушке.
Часы над стойкой показывали 2.37. Сэл осмотрел пустой бар, будто никогда его не видел, словно только что хватанул порцию отменного косяка[1]. Все было призрачным, странным. Лошадь на освещенной рекламе пива «Будвейзер» походила на динозавра. Неоновые лампы вокруг бара, казалось, шипели от перегрева. Красные кожаные сиденья напоминали окровавленные куски мяса.
За окном снова сверкнула молния, осветив на миг мокрую Сент-Чарльз-авеню. И снова стало темно, хотя был день. Дождь не утихал.
Сэл знал, что с этого момента его жизнь должна измениться.
Он стоял за стойкой, тупо уставившись в беззвучный экран телевизора, в то время как диктор по радио решил его участь:
— Вильмас Бой приносит двадцать шесть к одному... ...Это самый важный момент в его жизни. Теперь он смотрел на мир совсем другими глазами". Будто заново родился. Этот миг, этот бар, это дождливое воскресенье — он шел к ним все последние годы. Гнев, сомнения, освобождение, страх переполняли его, будто прорвавшаяся в плотину вода.
Он достал из бара бутылку «Джек Дэниелз», налил себе двойную порцию, осушил залпом стакан. Глаза заволокло туманом, будто обожгло. Он снова наполнил стакан и, вздрогнув от неожиданности, расплескал содержимое, когда на стойке бара зазвонил телефон.
