— Я не шучу, Ванда. Если не достану денег, меня убьют к чертям собачьим.
Ванда даже не взглянула на него, поглощенная своим левым глазом. Она слышала, как тикают у кровати часы.
— Ванда, прошу тебя.
— Ты не получишь от меня таких денег, ни в коем случае, — произнесла она, продолжая работать карандашом.
Сэл подскочил на кровати.
— Ладно, дай сколько можешь. — В голосе его звучала надежда.
Ванда вздохнула, осторожно положила карандаш, повернулась на вращающемся стуле и холодно посмотрела на Сэла.
— Может, я уговорю их подождать, если... — пробормотал он.
— Я не собираюсь давать тебе деньги...
— Ванда, ты не понимаешь...
— ...ни доллара...
— Они же убьют меня! — заорал Сэл.
«Надо что-то делать, — мелькнула мысль. — Что бы сделала Джанет? Господи, да он орет на меня. Сохраняй присутствие духа, — твердила она. — Пусть не думает, что он с тобой на равных. Хоть он и кончал тебе в рот много раз».
— Я думаю, вам лучше уйти, мистер Д'Аморе, — сказала она спокойным тоном, каким разговаривают с прислугой.
— Ванда, — умолял Сэл, — ты не можешь так поступить. Ты должна мне помочь.
«Боже мой, — Ванду вдруг осенило, — он надеется возбудить меня и потому сидит голый. Как же низко я пала».
— Я вас не приглашала, мистер Д'Аморе. Ко мне сейчас придут гости. Одевайтесь и уходите. Немедленно. Я требую. — «Убедись, что он понял». — Я настаиваю, чтобы вы сейчас же ушли. — «Надо проявить сострадание». — Я не хочу сцен.
Неожиданно он подошел, приблизил к ней свое лицо.
— Это в долг, Ванда. Только чтобы они перестали за мной охотиться. Через месяц я все отдам, а может, и раньше.
Она покачала головой. «Сколько патетики. Этот псих не зарабатывает и четырнадцати тысяч в год. Даже по заниженным нью-орлеанским стандартам он голодранец».
— Это невозможно.
Он молча смотрел на нее.
«Подумать только, — размышляла Ванда. — Он рассуждает как ребенок. И что только я в нем нашла? Красивое лицо? Мужскую силу? Любовником, конечно, он был хорошим, но сейчас уже не так молод. Меньше пить надо. Вечно из-за этого влипаю в истории».
— Сальваторе, не надо...
— Слушай, — сказал Сэл возбужденно. — Я буду отдавать тебе половину того, что заработаю своей музыкой. — Видимо, эта мысль только сейчас пришла ему в голову.
Она удивленно уставилась на него. Он решил, что предложение ее заинтересовало.
— Да, именно так мы и сделаем. — Он стал быстро натягивать джинсы. — Читал, многие композиторы поступали так в самом начале, когда еще не были знамениты. Хорошего в этом мало, я хочу сказать... ты знаешь, как важны для меня мои песни, но, черт, я увяз по уши, Ванда, и если ты дашь мне сто восемьдесят тысяч, перепишу на тебя половину всего, что заработаю в будущем.
