— Сейчас же.
— А когда я получу нужные для меня сведения?
— Может быть, дня через три, во всяком случае не позже, как через три недели. Это зависит от того, какие затруднения встретятся мне…
— Вот вам пятнадцать луидоров.
— Благодарю.
— Я дам вам еще пятнадцать, получив ответы на мои вопросы. Вы видите, что это составит тридцать луидоров вместо двадцати пяти, которые вы просили…
— Вы поступаете благородно, — заметил Матьяс. — Зато вам и служить будут усердно. Где я вас увижу?..
— Здесь, через четыре дня, в это же время.
— Через четыре дня навряд ли я буду в состоянии удовлетворить вас вполне, но все-таки сообщу что-нибудь.
Рауль простился со своим агентом. Позже мы объясним нашим читателям, каким образом Матьяс Обер не знал Рауля, между тем, как кавалер обратился прямо к нему со своим поручением. Кстати заметим здесь, что если некоторые вещи покажутся темными и неправдоподобными в первых частях этой истории, то все объяснится впоследствии, и, надеемся, ко всеобщему удовольствию.
Вечером на четвертый день кавалер воротился в кабак, вероятно, для контраста называвшийся Союзом Марса и Венеры. Обер уже сидел на своем месте. Стоявший перед ним огромный стакан, наполненный водкой, доказывал цветущее положение его финансов. Очевидно, он был пьян, но опьянение не лишало его разума, спокойствия и совершенной ясности.
— Я всегда думал, что нехорошо хвалить самого себя, — сказал он Раулю, как только тот сел возле него, — но сегодня я могу сказать без хвастовства, что я славно заработал свои денежки…
— Вам удались ваши поиски? — спросил кавалер.
— Черт побери! Разве когда-нибудь Матьясу Оберу, прозванному Рысью, не удается что-либо?
— Вы без сомнения, принесли с собою сведения, собранные вами?
— Принес.
— Покажите же мне…
Матьяс подал Раулю сверток бумаги, старательно запечатанный, говоря:
— Я человек добросовестный и хотел поступить так же благородно, как и вы. Я велел переписать начисто мои заметки одному моему приятелю, публичному писцу с редкими достоинствами, который когда-нибудь вступит в Академию… Это мне стоило луидор, ни более ни менее. Зато отлично переписано; впрочем, судите сами.
Рауль сорвал печать с бумаги, поданной ему Матьясом, и прочел следующее:
«Донесение, представленное кавалеру Раулю де ла Транблэ об особе, называющейся Антонией Верди».
— Вы меня знаете? — вскричал Рауль, прервав свое чтение.
— Как же, — отвечал Матьяс, — если вы мне дали работу, то почему бы мне было не узнать, на кого я работаю.
