Лакей изменился в лице.
— Вы мне отказываете? — спросил он печальным тоном.
— Нет, но я даю тебе другого господина…
— Другого господина? — повторил Жак в изумлении.
— Да, которому ты должен будешь повиноваться точно так же, как и я сам…
Слуга делал неимоверные усилия, чтобы понять значение слов кавалера, но решительно не понимал ничего.
— Я говорю о мадемуазель Жанне, — продолжал Рауль, — которая скоро будет моей женой и которой мы будем повиноваться оба.
— Ах! — вскричал Жак, улыбаясь в свою очередь. — Если так, то это прекрасно! Да здравствует мадам де ла Транблэ!
С тем деликатным тактом, которым щедро одарены почти все женщины, Жанна поняла, что Рауль должен желать поговорить со своим слугою, и потихоньку вышла из комнаты, оставив их наедине.
— Ну! — с живостью спросил Рауль, как только дверь затворилась за Жанной, — ты исполнил мои поручения?
— Исполнил.
— С успехом?
— Надеюсь.
— Добился ты результата, которого я ожидал от твоей поездки?..
— Я привез ответы от регента и от маркиза де Тианжа.
— Подай скорее…
Жак вынул из своего кожаного пояса два письма средней величины и подал их барину. Рауль взял и распечатал одно за другим. В первом заключались только следующие латинские слова:
«Legi. — Bene.»
Эта лаконическая записка была подписана буквами Ф. и О.
Латинские слова значили: Читал. — Хорошо.
Буквы Ф. и О. были начальными буквами имени регента: Филипп Орлеанский.
— Что сказал тебе регент? — спросил Рауль.
— Он много расспрашивал меня о вас и очень сожалел о случившемся с вами несчастье.
— Ты добрался до него без труда?
— Да. По вашим указаниям, я обратился к камердинеру Максиму, и все двери Пале-Рояля отворились перед перстнем, который вы мне дали.
Рауль распечатал второе письмо; оно было подробнее первого.
«Любезный кавалер! — писал маркиз де Тианж, — я получил дьявольские бумаги, которые вы послали мне, и очень рад их содержанию; только жалуюсь на посланного, которого вы выбрали. Это негодяй самой непроницаемой скромности: невозможно было выпытать у него ни одного слова. Я предполагал, что какая-нибудь важная причина помешала вам самому приехать ко мне, и, любопытствуя узнать эту причину, я употребил все силы, чтобы допытаться от вашего таинственного комиссионера, в чем дело… Но, кажется, было бы легче заставить разговориться статую! Однако в каком бы месте вы ни находились, я все-таки желаю, чтобы фортуна вам улыбалась.
Вы очень меня обяжете, если пришлете мне сто тысяч экю, в которых я очень нуждаюсь. Вполне полагаюсь на вас. Зато, любезный кавалер, прошу вас считать меня в числе самых преданных ваших друзей.
