— Я вспомнила драгоценный секрет, который в моей молодости сообщил мне один иностранный доктор, знаменитый по своему искусству… В свете много было шума и толков о чудесах, какие он делал со своими больными…
— Какой же это секрет, матушка?
— Сейчас узнаешь. Отопри шкаф, вделанный в стену за изголовьем моей кровати.
— Отперла…
— Взгляни на третью полку, с левой стороны, если я не ошибаюсь… что ты там видишь?
— Тут есть несколько небольших глиняных горшочков, есть сухие цветы и разные медные инструменты, которые мне неизвестны.
— А другие вещи есть?
— Есть много кое-чего.
— Посмотри, нет ли между этими вещами пузырьков?
— Есть много, различной формы и величины.
— Один из пузырьков должен быть наполнен темной жидкостью.
Жанна искала с минуту, потом отвечала:
— Вот он.
— Подай его мне; я хочу удостовериться, не ошибаешься ли ты.
Молодая девушка исполнила приказание матери. Мадлена де Шанбар внимательно осмотрела пузырек, откупорила его, поднесла к ноздрям и вдохнула запах с удовольствием, вероятно, очень сильным, потому что радостная молния сверкнула в ее глазах и улыбка раскрыла на минуту ее бледные губы.
— Да, — прошептала она потом. — Это именно то, что мне нужно… В этом пузырьке заключается надежное лекарство… — прибавила она вслух.
Жанна сделала радостное движение. Больная продолжала, обратившись к ней:
— Сегодня вечером, когда стемнеет, налей треть этой жидкости в лекарство этого прекрасного дворянина, которого ты называешь, кажется, Раулем де ла Транблэ… Постарайся, чтобы он выпил эту смесь, и завтра утром… завтра он перестанет страдать…
Услыша это, Жанна не могла произнести ни слова; она была так счастлива, что, казалось, это счастье некоторым образом парализовало ее. Она взяла пузырек из рук матери и хотела выйти из комнаты, чтобы скрыть свое волнение. Мадлена удержала ее.
— Еще одно слово, дитя мое.
— Что прикажете, матушка?
— Слуга кавалера де ла Транблэ не увез ли в Париж золота, о котором ты мне говорила?
— Нет, матушка, — отвечала Жанна, — но к чему этот вопрос?
— Просто из любопытства… какое нам дело, есть ли деньги у этого дворянина или нет?.. Ведь мы, конечно, не потребуем от него платы за то, что можем сделать для него…
— Конечно, нет! — вскричала Жанна, не замечая, с каким странным выражением говорила ее мать.
— Теперь, — продолжала больная, — ступай, дитя мое, ступай, ты мне более не нужна.
Жанна вышла.
Оставшись одна, Мадлена вскричала с энергией, к которой нельзя было считать ее способной, глядя на ее исхудалое тело и поблекшее лицо:
