— Но кавалер имеет в двадцать раз, во сто, в тысячу раз более золота, чем вы видите здесь, — отвечал Жак. — Хотя, может быть, через шесть недель в этом чемодане не останется и двадцати пяти луидоров…
— Стало быть, ваш хозяин очень богат? — спросила изумленная Жанна.
— Так богат, — возразил слуга, — что можно с достоверностью сказать, он сам не знает своего богатства!..
Жанна сказала, мы уже знаем, что несколько часов сна вылечат больного; но девушка была не очень искусным доктором и предсказания ее не должны были осуществиться. Или кровь была остановлена слишком рано, или сильный ушиб причинил внутреннее расстройство, только с кавалером сделалась сильная горячка, и зловещий ангел бреда сел у его изголовья.
Жанна принесла Жаку хлеба, вина, холодной говядины и оставила его с больным; поэтому, она всю ночь не знала, что происходило в нижнем этаже. Когда она вошла в спальню матери, та спала или, по крайней мере, притворялась спящей. Жанна тихо прошла мимо нее и дошла до своей комнатки, смежной со спальней матери.
На другой день она встала на рассвете, чтобы узнать о состоянии больного. Она надеялась, как и накануне, незаметно пройти мимо кровати матери, но та подстерегала ее, как хищная птица свою добычу, и остановила ее, когда девушка готова была выйти.
— Пожалуйте сюда, — сказала она. — Я хочу говорить с вами…
Жанна подошла к матери, поцеловала ее руку и спросила, хорошо ли она спала.
— Очень дурно! — отвечала больная, — и по твоей милости!
— Жанна потупила голову и не отвечала.
— Да, — продолжала мать, — именно по твоей милости: ты сокращаешь мою жизнь своим сумасбродным неповиновением и упрямым характером!.. Ты не хочешь вспомнить, что каждая новая черта твоей преступной расточительности отнимает день моей жизни… что у нас ничего не осталось… что голод скоро предупредит агонию болезни, потому что ты каждый день отнимаешь у меня кусок хлеба для посторонних, которым он не нужен!..
— О! Матушка, — прошептала Жанна, задыхаясь от слез, — извините меня, умоляю вас!.. Я не знала, что делаю дурно!..
— Ну, хорошо! — продолжала больная, — дело сделано, не будем более говорить об этом! Но я надеюсь, что сегодня же утром, сейчас же, сию же минуту ты выгонишь этих людей, которых приняла так некстати, и присутствие которых в моем доме беспокоит меня и надоедает мне!..
— Да, матушка… — пролепетала Жанна.
— Ступай же и поторопись!.. Не забывай, что ты мне нужна, и не жертвуй матерью ради людей, совершенно нам посторонних…
