Ветров опознал убитую:
— Марина… Рогожина… Кошмар! — Он судорожно сглотнул, опустившись без сил на кровать, ставшую ложем смерти.
— Кто она? — тихо спросил Баранов.
По реакции подполковника он понял: убитая не просто «ночная бабочка», купленная для развлечений.
— Какая теперь разница? — тусклым голосом ответил Ветров.
— И все-таки, Григорий Константинович. Может, зацепимся за что-либо?
Подполковник нервно тряхнул головой.
«А у тебя, командир, печенка барахлит, — подумал Баранов. — Морда желто-серая, точно у замерзшего китайца».
— Рогожина была партнером Петра Васильевича, — гробовым голосом произнес Ветров, не сводя глаз с убитой.
— В смысле… — Капитан сделал неприличное движение бедрами.
— Деловым партнером! В первую очередь деловым.
Уж затем подругой! Она заведовала отделом института… — продолжал Ветров, надвигаясь на капитана. — Усек?
Баранов отрицательно мотнул головой.
— Через Марину прокручивался товар… — Грудь подполковника уперлась в физиономию капитана, не вышедшего ростом.
— Извини, Григорий! — примирительно сказал капитан. — Я же не знал. Так, видел Рогожину в обществе Петра Васильевича. Вы же меня в подробности не посвящали. Я у вас на подхвате. — Последние слова таили скрытую обиду. — Она замужем?
— Разведенная! — Ветров опять уставился на убитую женщину. Стальная нить удавки приковывала его взгляд. — Муж — обыкновенный лох. Работал школьным учителем, потом подался в коммерцию и пролетел. Еле с долгами рассчитался… А Марина — женщина шикарная… — Он помолчал. — Была… Хваткая личность! Любому мужику фору давала. Голова шурупила, как компьютер. И тело у нее божественное… — Он глубоко вздохнул. — Вчера на празднике все самцы на нее заглядывались.
Излияния шефа поднадоели Баранову. Он не был сентиментальным и трупов видел предостаточно.
Мертвецы — предмет неодушевленный, иногда дурно пахнущий, иногда уродливый, представляющий сугубо профессиональный интерес.
Душевный трепет капитан испытал только один раз.
Выпускник школы милиции получил первое задание: прибыть в многоэтажный дом, выросший недавно на окраине города, вскрыть квартиру и произвести осмотр. Дежурный зарегистрировал звонок от жильцов дома. Две недели из квартиры не появлялся их сосед, а на лестничную площадку невозможно выйти из-за вони.
— Возможно, самоубийство! — предупредили Баранова, пожелав приятной встречи.
Тогда он не понял милицейского цинизма — защитной реакции на кровь и смерть, способа побыстрее сделать сердце черствым, невосприимчивым к страданиям других.
