Лилечка не рискнула поступить столь откровенно — и просчиталась.
Но жизнь повернула все так, как Генрих Львович не предполагал. Его смерть продолжала оставаться тайной, и завещание не могло вступить в силу. Лилечка быстро сообразила, что не в ее интересах, чтобы поиски Владиславом своего отца увенчались успехом.
И принялась следить за ним. Не сама, конечно. Она наняла очень хорошего частного сыщика, которого ей рекомендовали знающие люди из окружения Воловика, для которых она, несмотря ни на что, оставалась… Впрочем, они затруднялись решить, кем она оставалась, женой или вдовой Генриха Львовича? Но помочь советом, который не стоил им ни копейки, конечно, не отказались.
Соратники Генриха Львовича по бизнесу, рекомендовавшие ей частного детектива, предполагали, естественно, что она даст ему задание выяснить судьбу мужа. Но сыщик получил совсем другое задание — следить за Владиславом Генриховичем Воловиком, о каждом предпринятом им шаге сообщать немедленно ей, Лилечке, попытаться узнать его планы, и если уж есть возможность выяснить судьбу Генриха Львовича, то сделать это должна она, Лилечка, но никак не Владислав. До конца она частного детектива в свои планы не посвящала, но рассчитывала, что он не откажется ей помочь, когда нужный момент наступит.
Конечно, ему придется заплатить немало, ведь он будет иметь возможность ее шантажировать тем, что откроет тайну сыну Генриха, но… Это будет уже совсем другая проблема, попытаемся решить и ее.
Проблемы нужно решать по мере их появления, считала Лилечка, но никак не раньше. Да раньше и не получится.
Владислав Воловик искал Константина, хотя не знал его настоящего имени, а Лилечка Симонова следила за Владиславом и стремилась опередить его и нейтрализовать его усилия по поискам отца.
Судьба, на которую так сильно и болезненно обижался Константин Панфилов, готовила ему новые испытания, но он о них еще не подозревал.
Уверенность в том, что охранник из особняка причастен к исчезновению его отца, окончательно окрепла, когда Владислав вспомнил, где он подцепил ту проститутку. Конечно, это было в ресторане «Метрополь», где он выпил тогда лишнего и его потянуло на первое, что попадется на глаза. Иначе бы он и не взглянул на ту угловатую мымру, напоминавшую скорее подростка, чем женщину.
Он поморщился от собственной неразборчивости, но теперь уже жалеть о том, что сделано, было поздно. По крайней мере, это была ниточка для поисков, и он за нее ухватился, потому что хвататься больше было не за что.
