— Ха-ха-а-а... А я-то, я-то, ах-ха-а, я-то голову ломал, на фига в подворотню, ах-х-ха... — Игната душил смех, аж слезы выступили из глаз. — Ой, спасибо, конечно, за трогательную заботу, не ожидал, честное слово, не ожидал!.. Но... ах-ха-ха, надевай пальто обратно. Спасибо за пневмашку, не возьму...
— Дурак.
— Не обижайся! Боевое оружие я бы взял, а пневмашка... — Игнат протянул Архивариусу пальто. — Одевайся, простудишься. У меня бровь рассечена, замечал? Еще до телевидения, когда вкалывал менеджером торговой точки... не-а, раньше! Когда писал репортажи для заводской многотиражки, целый год ходил в секцию карате. Да не простую, а весьма и весьма эксклюзивную. Изучал стиль сегучо. Ну-ка, Архивариус, блесни эрудицией. Про сегучо слыхал? Или в области боевых искусств ты ни фига не соображаешь, а?
— Соображаю, — пробубнил Архивариус, с трудом попадая в драповый рукав, кобура мешала. — Японец по имени Сегучо приехал во Вьетнам, где создал стиль карате, способный максимально эффективно конкурировать с китайским кунг-фу, вьетнамским вьет-во-дао и тайским боксом. Два года непрерывных тренировок по системе Сегучо равносильны десяти годам упорных занятий другими восточными боевыми системами. В Москве секцию вел Фам Тхыу Тхонг. Двухлетний тренировочный цикл у Фама выдюжили только двое самых фанатичных учеников.
— Трое, — поправил Сергач и присвистнул. — Однако эрудиция и осведомленность впечатляют. Вначале к Фаму ходила целая толпа, через три месяца осталось двенадцать учеников. Я выдержал год. Два года сдюжили трое, на одного ты ошибся, но в остальном...
— Двое! — сварливо перебил Архивариус. — Третий дотренировался до инвалидности, он не считается.
— Надо же. А я и не знал...
— Сергач, из восьми адресов, которые я тебе дал, четыре недалеко от Чистых Прудов. Магические салоны открыты допоздна. Поспешишь, успеешь сегодня посетить пару подозреваемых.
— Ценный совет, спасибо! Кушать, правда, охота, но ничего, потерплю. Спасибо, Архивариус. Честное слово — ужасно тебе благодарен, правда! Ты настоящий друг.
— Да ну тебя... — Архивариус потупился. Кажется, последняя фраза Игната, по-настоящему искренняя, без всяких подтекстов и подначек, по-настоящему смутила чудаковатого коротышку в очках с затененными линзами, в кроличьей шапке на лысеющей голове и с пневматическим пистолетом, спрятанным под старомодным пальто.
