— От кого?
— От оборотня, Виктор Анатольевич. Помню, и Андрей меня переспрашивал: «От кого?» Я единственный психиатр в области. Я обслуживаю территорию двух Франций. Безобразное положение дел у нас в здравоохранении. Был еще психиатр в соседнем...
— Короче, Склифосовский! — все же высказался Игнат и поспешил улыбнуться Михаилу Валерьянычу. — Шучу, не обижайтесь.
— Вы совершенно правы, я опять отвлекся. Кадровая политика — для меня больная тема. Помню, привезли ко мне того пациента, я ему сделал инъекцию, уложил в отдельной палате, он сутки... больше суток спал и проснулся, по счастью, вменяемым, нормальным с любых позиций, но продолжал говорить об оборотне. Молодой человек приехал в наши края на велосипеде из самого Санкт-Петербурга. В последние десять лет туристы у нас редкость, а он от самой Невы в нашу глухомань на внедорожном велосипеде. Он говорил, что каждое лето отправляется в велосипедные путешествия по необычным маршрутам. Молодой человек называл себя «экстремальщиком». Чудаковатый человек, но физически крепкий, и видно, что бывалый. По-своему, сильная личность. Не всякий отважится с рюкзаком за плечами, на дорогостоящем велосипеде...
— Ясно! — Сергач решил, что пора снова оборвать доктора. — С психофизическим портретом жертвы оборотня нам все ясно. Чудак, но не хлюпик. В наше время худосочные очкарики вроде Шурика, героя «Кавказской пленницы», в одиночку не путешествуют.
— Вы совершенно правы, не стоит задерживаться на описании личности пациента, но я обязан добавить, что он серьезно увлекался фотографией, продавал фотоэтюды в иллюстрированные журналы и во время странствий он обычно...
— Неужели сфотографировал оборотня?
— Сергач, не ерничай! — рявкнул Федор. — Продолжайте, доктор. Он больше не будет.
— Ваша фамилия Сергач? Редкая фамилия. Вы по национальности кто? Украинец?
— Цыган. — Игнат убрал со лба соломенную прядь, подмигнул доктору. — А волосы я крашу. Продолжайте, пожалуйста, Михаил Валерьяныч, не то Федор Васильевич меня прибьет, и, что обидно, за дело... Я вас отвлек, извините.
— Я стараюсь, чтобы вам стало понятно: пациент был с чудинкой, но вменяемый и дееспособный.
— Мы поняли... У каждого свои тараканы, некоторым чудятся оборотни...
— Сергач!
— Молчу, Федор Василич, молчу.
— Вы, Игнат, такой же максималист, как и Андрей. Помню, он тоже скептически отнесся к моей характеристике велосипедиста, чудаков трудно описывать заглазно. Помню, был случай...
И далее он подробно рассказал про совершенно посторонний «случай».
