— Еще как понимаем, — тихо сказал дядя Вирдж. — Проблема в том, что кое-что ты оставил при себе. Есть нечто важное, о чем ты нам не рассказал.
Мгновение Дрейкос лежал неподвижно, как статуя. Затем кончик его хвоста снова дрогнул.
— Очень хорошо, — сказал он. — Давайте обменяемся секретами.
Его язык мелькнул между зубами.
— Начнем, Джек Морган, с тебя. Скажи, пожалуйста, почему ты притворяешься, что на борту есть еще один человек?
Джек почувствовал, как у него сжалось горло.
— О чем ты? — спросил он. В нем проснулась привычная осторожность. — Я уже объяснил, что дядя Вирдж инвалид и не может оставить свою каюту.
— Не лги мне, — предупредил Дрейкос. — Все существа, к'да, или шонтины, или люди, имеют свой запах. Здесь нет второго человека.
— О, в самом деле? — надменно спросил дядя Вирдж. — Позволь мне сказать, мой золоточешуйчатый друг, ты еще многое должен узнать о нас, людях…
— Нет, — перебил Джек. После года обмана он внезапно устал лгать. Устал от всего этого вранья. — Нет, все в порядке. Он нас достал. То есть меня.
— Джек…
— Нет, — сказал Джек твердо. — Он спас мне жизнь. Он имеет право знать.
Джек повернулся к Дрейкосу.
— Дядя Вирдж — это компьютерная программа. У нее стандартный интерфейс бортового компьютера, только перед смертью мой дядя Вирджил придал ей свой голос и манеру речи.
— Интересно, — пробормотал Дрейкос. — Она живая?
— Не такая живая, как мы, — сказал Джек. — Компьютер может подражать речи человека, может думать и немного рассуждать. Но не очень много и только в пределах своей программы.
— Понятно, — Дрейкос немного помолчал. — И давно ты так живешь?
— Около года, — сказал Джек. — Дядя Вирджил погиб в… Ну, это было нечто вроде несчастного случая.
— И с тех пор ты всегда один?
Джек пожал плечами.
— Это не так уж плохо. Мне не слишком одиноко. Во всяком случае, я не припомню, чтобы он тратил на меня много времени и раньше.
Уши Дрейкоса дернулись.
— А почему так важно, чтобы это оставалось секретом?
— Потому что мне только четырнадцать. — Джек услышал нотку горечи в своем голосе. — А по мнению всемудрых и всезнающих хлопотунов из Интерноса, это слишком мало, чтобы летать в одиночку. Если они пронюхают про такое дело, они отберут у меня мою “Эссенею” и засунут меня в приют.
— А разве так тебе не будет лучше?
— Я этого не хочу, — огрызнулся Джек. — И мне этого не надо! Мне четырнадцать — практически я уже взрослый. Я не хочу, чтобы какой-нибудь приютский живодер-воспитатель командовал мне: “Кругом!”
