Перед Бриджит возникла комната, так же как и галерея, украшенная гобеленами с изображениями пейзажей — деревьев, холмов и разнообразных животных. В комнате было много женщин — некоторые в платьях, похожих по покрою на платье императрицы, но не таких роскошных, другие были одеты в просторные шелковые балахоны. Все они занимались различными делами: вышивали, пряли, читали, что-то писали серебряными перьями… Одна девушка играла на флейте, другая аккомпанировала ей, отбивая такт на маленьком барабане. Нежная мелодия постепенно ускорялась, становилась все настойчивее — и тут девушка с золотой лентой в волосах, одетая в тунику из небесно-голубого шелка, вскочила на ноги и принялась плясать. Она хохотала, кружилась, развязно поводя плечами и покачивая бедрами. Бриджит никогда раньше не видела ничего подобного и теперь, при виде такого бесстыдства, не могла понять, какое чувство в ней сильнее — отвращение или зависть… Что касается Калами, то одного взгляда на его угрюмое лицо было достаточно, чтобы понять, какие чувства испытывает он. Встретившись глазами с Бриджит, он поспешил отвернуться и стал глядеть в окно на ночное озеро, освещенное лучом маяка.
— Ананда, принцесса из страны Хастинапура, была сосватана за императора Микеля. — Голос Калами из-за едва сдерживаемого гнева звучал тихо и напряженно. — Этот брак должен был способствовать заключению мира между Хастинапурой и Изавальтой. Необходимость этого мира вызвана тем, что обе страны страдают от агрессии граничащей с ними империи Хун-Це, — Калами опустил голову, руки его сжались в кулаки. — Кроме того, этот союз должен был стать гарантом того, что зло, которое империя Хастинапура однажды причинила Изавальте, более не повторится.
Он покачал головой.
— Я должен был предвидеть, — прошептал он, — я обязан был предвидеть, что в нашем стремлении к миру они увидят лишь слабость.
Мы приветствовали Ананду и вместе с ней — мир, на который мы так надеялись. — Калами с трудом выговаривал слова, дрожа от гнева и изнеможения. — Какое это было заблуждение! Единственным стремлением Ананды было исполнение воли отца. А его единственным стремлением, очевидно, было завоевание Изавальты.
Калами поднял голову и посмотрел в глаза Бриджит:
— Ананда — настолько могущественная колдунья, что даже императрица со всем своим колдовским искусством не в силах противостоять ей. Она околдовала нашего императора любовными чарами, которые столь сильны, что он делает лишь то, что прикажет ему жена. И мы ничего, ничего не можем сделать, не подвергнув риску его жизнь.
