Теперь же, стоя посреди зала, стол выдерживал немалую тяжесть: здесь были и копченая индейка, и деревенский окорок, и потрясающий ростбиф, и куча всяких салатов – словом, все то, что так необходимо двум крепким юным паренькам, дабы набраться сил и превратиться в мужчин.
Не хватало только десерта, и его вот-вот должны были подать.
– А можно уже посмотреть? – проговорил Марк, все еще зажимая ладонями глаза.
– Пока нет, – ласково ответила Анна.
Из соседней комнаты донеслись поющие мужские голоса:
– С днем рождения! С днем рождения!
– А теперь? – не унимался Марк.
– С днем рождения, Марк и Дэмьен! – пропели мужчины.
– Можно! – волнуясь, воскликнула Анна, и оба мальчика тут же отняли руки от лица.
Они увидели торт таких размеров, что им одним можно было, наверное, накормить досыта всю Дэвидсоновскую Академию. Торт был трехъярусным, а его верхушка походила на озеро Женева, если на него взглянуть из окна столовой. По поверхности озера из сахарной ваты катались на коньках буковки-человечки в длинных пальто и шарфах: женщины в хорошеньких шляпках, мужчины в цилиндрах. Все эти конькобежцы конца прошлого века застыли на месте, освещенные, будто фонарями вокруг катка, тринадцатью свечами. Создатель этого торта обычно оформлял к рождеству витрины самых фешенебельных чикагских магазинов. Но тут его убедили применить свое искусство в новой области. И он создал нечто, что несомненно явилось самым восхитительным и, возможно, наиболее дорогим тортом ко дню рождения из всех когда-либо существовавших.
Марк восторженно захлопал в ладоши, Дэмьен заулыбался. Грянули аплодисменты.
– Фантастика! – воскликнул Марк.
– С днем рождения, мои дорогие мальчики! – Анна обняла Марка и Дэмьена и расцеловала их.
Марк не мог больше сдерживать свое любопытство, он вырвался из объятий Анны и бросился к торту, который как раз водрузили на стол. Следом за ним кинулся к столу и Дэмьен.
В зал вошел Бухер, пропустивший церемонию поздравлений. Его одолела мучительная мигрень, и он пытался избавиться от нее, отлежавшись в одной из комнат.
Анна первая заметила Бухера и сочувственно улыбнулась.
– Ну как, получше, Поль? – поинтересовалась она.
– Да, намного, спасибо, – ответил Бухер. Но сведенное болью лицо выдавало его состояние. – Последние дни я был страшно занят, – признался он и поглядел в другой угол на Ахертона, стоявшего рядом с мальчиками. Марк восхищенно разглядывал маленькие фигурки на торте, а Дэмьен тем временем успел засунуть в сахарный лед палец и весь вымазался.
