И последнее, что я запомнил тогда: помертвевшее лицо старого человека, застывшего под монастырской стеной у тополя. То был Александр Сергеевич Порошин.
ПОБЕГ
Карлсбад
Дневник Веригина
Ссылка. Побег. Не забыть никогда. Сколько раз здесь, в Карлсбаде, просыпаюсь ночью, как от толчка! В мозгу - как удар молота: "Погоня!" И всякий раз, когда гляжу на лес Крушных гор, вижу: тайга... двухвершинная сосна...
Но стоп! Надо записать все, что мне привелось испытать. Только не о тюрьме. И не о ссылке. На память об этом у меня на висках пробилась седина.
Начну с того, как тайга спасла меня.
- Перво-наперво добраться тебе до избушки, что возле двухвершинной сосны. Там и всякий припас тебе будет - и охотничий и рыболовный, - так наказывал мне лесник Илья Васильевич.
Дождь лил как из ведра. В двух шагах ничего не видать. Вот и река. Сели в лодку. Поплыли. А дождь все лил.
Уже совсем стемнело, когда мы расстались.
- Прощай, - сказал лесник и протянул мне большую котомку. А в ней - нож, топорик, зажигательное стеклышко, котелок, кружка для воды, спички в трех баночках, крепко от влаги покрытых смолой, соль, большой кусок сала, мешочек черных сухарей. В карман сунул маленькую бутылочку казенного вина. - В тайге хоронись, - говорил он напоследок. - По реке тебя искать будут. В тайге, в болотах, считают, прохода нет. А ты не боись, по моим зарубкам иди. - Смотри иди, да не сбейся, а то пропадешь. Через два дни, как болота кончатся, реку перейдешь по залому, через увалы по тропинке к ручью выйдешь. Рыбы в нем видимо-невидимо. Особняком на обрыве стоит сосна. Большущая. Приметная такая. Раскидистая. О двух головах.
- Как это?
- Так. Две верхушки у нее. А рядом с ней избенка охотничья разваленная. Под полом найдешь ружье охотничье, пару удочек, а в рундуке кое-что из припасу. А от этой избенки, что рядом с сосной, часа два ходу вдоль ручья до баньки лесной. Встретит тебя надежный человек. С виду хмурый такой, борода по пояс. Скажешь, кланяется, мол, Илья Васильевич Степану Тимофеевичу. Он тебе пособит. До своих дозовешься через него. Ну, прощай!
- Век не забуду тебя, Илья Васильевич!
- Ладно.
И лесник, оставив меня в лесу, оттолкнулся от берега и медленно, не оглядываясь, повел лодку вверх по реке.
Я остался один.
Стемнело. Меня знобило. Всю ночь я дрожал в мокрой одежде. Костра не зажигал - боялся погони.
С рассветом стал уходить через болота.
Я строго следовал указаниям Ильи Васильевича: пробирался по зарубкам через болота; отыскал ту еле приметную тропинку, которая повела меня вдоль шумного ручья. Где-то там, впереди, на высоком обрыве уже ждала меня какая-то сосна "о двух головах".
