Если такого больного удается вытащить из первой стадии, он начинает переедать и чрезмерно полнеть. На этой стадии больной кажется себе неловким, уродливо полным, не способным вызвать чью-либо симпатию или любовь, страдает от одиночества и депрессии. Эту стадию Барби преодолела с помощью одного канадского психиатра. Ко мне обращаться ей не пришлось.
Далее, третья стадия – колебания веса. Резкая прибавка в весе, затем возвращение к норме, опять вес подскакивает и снова приходит в норму. И, наконец, конечная стадия.
Барби писала: «Я прошла через все стадии и все еще не чувствую себя в норме. Вы увидите на последнем снимке, как я сейчас выгляжу. Я поставила перед собой цель набраться храбрости и пойти на свидание с мальчиком». В своем ответе я написал, что был бы рад ее увидеть и почему бы ей не приехать навестить меня. А я уж позабочусь, чтобы она взобралась на Пик Скво, погуляла в Ботаническом саду, побывала в Музее Херда, в картинной галерее. Что касается свидания, то это я ей обеспечу. (Эриксон смеется.) Тогда она и этот страх преодолеет.
Барби написала мне о двух других девочках, страдающих от этой же болезни, и о том, как она их жалеет. Она спрашивала у меня, стоит ли ей рассказать этим девочкам о собственном случае. Я отвечал: «Барби, когда я только тебя увидел, мне тоже хотелось тебя пожалеть, но я знал, что это лишь ускорит твою смерть. Поэтому я стал обращаться с тобой так жестко и сурово, как только мог. Пожалуйста, избавь этих девочек от своей жалости. Этим ты только подтолкнешь их к могиле». Барби написала в ответ: «Вы совершенно правы, доктор Эриксон. Если бы вы стали меня жалеть, я бы подумала, что вы притворяетесь, и убила бы себя. Но вы были так неприветливы со мной, что я должна была поправиться». (Обращаясь к группе.) Однако медики так чертовски профессиональны и так крахмально величественны, что лечат нервную анорек-сию «как положено», по таким же величественным, как они сами, канонам – лекарствами, питанием через трубку и капельницами, – а организм отвергает всякую пищу. А я превратил пищу в наказание – и дело пошло. (Эриксон улыбается.)
Понимаете, когда работаешь с пациентом, главное – это делать то, что пойдет пациенту на пользу. А что до моего величия… то провались оно пропадом. (Смеется.) Мне и без него неплохо в этом мире. Мне ни к чему пыжиться, чтобы выглядеть важным и сведущим. Я делаю то, что побуждает пациента к правильным действиям.
Подайте мне вон ту коробку, пожалуйста.
