– Стяпанка Зимовин.
– Отколь?
– Рязанских земель. Боярский мужик я, Василь Лавреич.
– Пошто ж ты ко мне пришел?
– Хочу за казацкую правду с боярами биться, – ответил пришелец.
Василий снова пристально посмотрел на него.
– Пахотный? – спросил он.
– Был пахотным...
– Ну, садись вечерять, – сказал Ус, подвинувшись и давая место возле себя.
Мужик сел возле него к горячей похлебке, которую снова поставила стряпуха перед Василием.
– Ешь, гость. Ты не брезгуй: я здрав. Не зараза какая. В болоте застыл – оттого и язва.
Оба взялись за ложки.
– Каких, говоришь, ты земель? – внезапно спросил его Ус.
– Рязанский...
– Соврал! – подмигнув, с усмешкой сказал атаман. – Рязанских за то косопузыми кличут, что вяжут кушак узлом на боку, а ты опояску стянул на пупе!
– Так, сбилось... – пробормотал мужик, поспешно поправив пояс, будто это было важнее всего.
– И поклон у тебя не тот, не мужицкий, – дворянский поклон: головой мотнул, да и все, будто спину сломать страшишься! Полем шел – зеленя топтал не жалеючи. Вечерять сел – и лба не окрестишь. Кажи-ка ладони...
– Что глумишься, Василь Лавреич! – воскликнул пришелец. – Что низко тебе не кланялся – не обидься: боярам устали поклоны бить. Зеленя топтал – не приметил, а сел вечерять – бог простит – с голодухи забыл помолиться.
– Кажи-ка ладони! – настойчиво повторил атаман.
Мужик протянул вперед руки ладонями вверх.
– И мозоли, видишь, не те, и руки нежны! Сохою ты не владел, сын боярский, а саблей. Лазутчика видно! Что же, повесить тебя за то? – с насмешкою спросил Ус. – Такая лазутчику у меня за смелость и хитрость награда.
Мужики окружили толпой костер Уса. Слух о странном пришельце уже пробежал между ними, и они все сошлись сберечь своего атамана.
– Укажешь повесить, Василий Лавреич? – спросил Петенька Рыча, подвинувшись ближе.
Василий хитро посмотрел на пришельца, вид которого изображал не испуг, а скорее смущенье...
– Да что вы, ребята! Он гость атаманский! Кто же гостя-то весит?! А ты кушай, кушай, Степан Тимофеич. Я так ведь, к слову... Я сам ведь хлеб-соль твою ел. Мне тебя принимать почетно!.. – со смехом сказал Василий.
Мужик хлопнул ложкой себя по ляжке и неожиданно громко расхохотался.
– Признал, окаянный! Да как ты меня признал? Али видел?
– Видал, видал, – подтвердил с улыбкой Василий. – Ведь ты атаман большой, а нас, мужиков-то, много. Тебе нешто всех упомнить!.. А пошто ж ты нечестно ко мне пришел? Добром бы приехал. Я б принял тебя добром, пир созвал бы...
