- Да, верно, вы сменяли друг друга на радиоузле. Нам об этом говорил Глац. Расскажите, что за человек был Шмидт.
Ирма беспомощно вскинула руки.
Могли ли они кого-нибудь убить, эти тонкие руки? Майор быстро отвел взгляд.
- Ну, что вам сказать? - нерешительно начала радистка. - Он был легкомысленным, это вам уже говорили, так о нем думает каждый. Но это не значит, что он скользил по верхам. Во всяком случае, в работе он был другим. С профессиональной точки зрения Михаль был намного квалифицированнее меня и, безусловно, гораздо опытнее.
- А каким он был вне работы?
- Остроумный человек, приятный в компании. Даже милый. Любил пошутить, иногда в нем проскальзывало что-то мальчишеское.
- Скажите, когда вы видели Шмидта в последний раз, я хочу сказать живого Шмидта?
- Утром того дня. В субботу. Мы позавтракали и вместе пошли в узел связи. Михаль занялся открытками для радиолюбителей...
- Открытками?
- Да, так у нас принято. Михаль часто ориентировал радиотелескоп на Землю и ловил передачи радиолюбителей. А потом сообщал им об этом. Для них это была огромная радость, что их слышали на Луне.
- Значит, это было после завтрака...
- Да, около девяти утра он направился к большому радиотелескопу, и больше я его не видела.
- И не слышали? - добавил Родин.
- Нет, слышала. Мы связались в десять часов. Каждый, кто находится вне базы, должен ежечасно давать о себе знать.
- Значит, в десять вы с ним разговаривали?
- Да, точно в десять. Он сказал лишь: "Все в порядке" - больше ничего.
- Вы в этот момент находились в радиоузле?
- Нет, с девяти часов я на командном пункте записывала еженедельный отчет. Но я переключила туда телефон.
- Еще вопрос. Не замечали ли вы в последнее время, что Шмидт как-то изменился? Скажем, не был ли он чем-то подавлен?
- Меня уже об этом спрашивал командир. В последние дни Михаль действительно казался каким-то странным. Чересчур молчаливым. Но это была не грусть и уж никак не депрессия. Скорее замкнутость, углубленность в себя. Пожалуй, так вел бы себя тот, кто занят решением какой-то сложнейшей задачи.
Родин некоторое время колебался, а потом посмотрел девушке прямо в глаза.
- Не сочтите за праздное любопытство, я должен об этом спросить. Вы нравились Шмидту?
- Видимо, да. То есть ему нравились почти все женщины...
- Как вы думаете, не мог ли Шмидт страдать из-за какой-нибудь женщины, скажем, из-за вас?
Ирма слегка улыбнулась.
- Понимаю - Шмидт воспылал любовью, положил к ногам Ирмы Дари сердце, но та его отвергла, и он с горя решил покончить счеты с жизнью...
